Дверь гардеробной открылась, и оттуда появился сам объект моих размышлений. В тканевых штанах цвета хаки с множеством карманов и в очередной оригинальной футболке с изображением какого-то рыжеволосого типа в драных джинсах и в растянутом свитере явно с чужого плеча. В руках нарисованный тип держал банку сгущенки.
— Вольха, — Лён вздохнул, словно до конца не был уверен в своем решении, — ты можешь сейчас либо уйти, либо остаться. Но, если ты решишь остаться, то тебе придется переодеться.
— Зачем? — полюбопытствовала я.
— У меня, как ты поняла, аллергия на папоротник. И пыльца, которой сейчас усеяна твоя одежда, мне отличного самочувствия не прибавляет.
— А если я решусь остаться, это означает, что я беру на себя какие-то обязательства? — с опаской поинтересовалась я.
— Вовсе нет, — улыбнулся Лён. — Слово Повелителя.
Я подумала о Хорошей Ночи… о теле, которое сейчас скрывалось под широкой футболкой… о длинных шелковистых волосах, которые сейчас вампир сосредоточенно расчесывает. И решила остаться.
Лён, услышав это, неподдельно обрадовался и кинул в меня стопкой одежды. В ней оказалась футболка с изображением клыков и спортивные штаны. Наскоро сполоснувшись и вымыв голову (на полочке у вампира стояли очень дорогостоящие средства на натуральных экстрактах, эльфийского производства, мне о таких только мечтать приходилось), я соорудила на голове тюрбан из полотенца, переоделась и вышла в спальню. За время моего отсутствия Лён подсуетился — на столике около кресел уже стояла бутылка вина, бокалы и печенье в вазочке.
— Извини за такое угощение, из переговорной комнаты стянул, — смущенно улыбнулся он. — Вино мое собственное, а вот ради еды будить повариху не хотелось.
Я кивнула и села в кресло.
— Ну, за Хорошую Ночь! — Лён разлил вино по бокалам.
— За Хорошую Ночь, — согласилась я.
Вино оказалось необыкновенно вкусным. Я перекатывала во рту глоток, наслаждаясь букетом и любуясь огнем.
— Спрашивай, — сказал Лён.
— Почему Келла била того парня? — спросила я.
Вампир грустно усмехнулся.
— Последствия человеческого плена. Во время войны люди были очень жестоки к попавшим в плен. У некоторых психика остается сломанной по сей день. Они просто не могут получить удовольствие иначе. А некоторые присоединились позже, найдя себя в таких отношениях. Но Келла до сих пор остается лучшей Госпожой всей Догевы, получить наказание от нее — большая честь.
— А ты тоже… любитель подобного? — ляпнула я.
— Нет, — для убедительности он покачал головой и еще долил вина. — Конечно, Келла меня порола… за дело. Она же меня воспитывала с младенчества.
Вино оказалось неожиданно крепким, и я быстро опьянела. Откинувшись на спинку кресла, я прикрыла глаза, наслаждаясь атмосферой уюта, царившего в комнате.
В какой-то момент я почувствовала, как кресло слегка наклоняется, а моей головы касаются чуткие пальцы. Лён ловко размотал тюрбан и ласково провел пальцами по волосам.
— Не возражаешь? — шепнул он.
— Нет, — меня охватила нега.
Вампир аккуратно расчесал мне волосы, потом мягко помассировал голову — и я заснула.
Проснувшись утром от скользнувшего по лицу солнечного луча, я обнаружила себя на кровати вместе с Лёном, заботливо укутанную в одеяло. На мою честь никто не покушался, во всяком случае, одежда была на мне. Вампир лежал рядом, холодный, застывший и недвижимый. Сердце ёкнуло. Вот так, осталась с Повелителем на ночь, а он возьми и умри. Чудом будет, если меня не растерзает толпа подданных, и я отделаюсь тюрьмой!
Но с чего бы это молодому и здоровому вампиру умирать? Золотистые волосы рассыпались по подушке, сияя на солнце. От этого Лён выглядел, словно святой, умиротворенное лицо только дополняло образ. Я всхлипнула и потрясла его за плечи, а потом прижала ухо к груди. Сердце билось медленно и едва слышно.
— Лён! — окликнула я, а потом, представив себя принцем из сказки, прижалась к его губам своими, не отказав себе в удовольствии погладить его прекрасное лицо.