— Ты бы — что? Заставил меня? Изнасиловал бы?
— Нет, — оскорбился вампир. — Как ты могла подумать такое? Я же твержу тебе — все должно происходить по взаимному согласию! Я бы тебя обаял.
— Эх, прав был архимаг, я глупая высокоморальная адептка. Хотя… А сколько длится эффект от вашей спермы?
— Сутки, в редких случаях — двое.
— Тю. И ради краткосрочного эффекта весь сыр-бор?
— Вольха, мне уже неоднократно приходили предложения сдать моих подданных в аренду. Но я не занимаюсь работорговлей. Каждый день заниматься сексом — и ты могучий маг.
— Ерунда какая. Привязывать себя к вампиру только ради власти и могущества?
— Это для тебя «только ради», — заметил Лён. — А некоторые за это душу готовы продать.
— А только сперма у вас такая целебная? — заинтересовалась я. — Или слюна тоже? Пот? Кровь?
— Кровь. И только моя.
— Да ты клад ходячий! — умилилась я.
— Я знаю, — серьезно кивнул Лён. — Надеюсь, эта информация дальше тебя не пойдет?
Я обиделась на такое недоверие.
— Я, может, и глупая адептка, зато высокоморальная! — язвительно произнесла я.
— Прости, — еще раз произнес Лён.
Я попробовала встать и охнула от резкой боли в боку. Лён бережно поддержал меня за плечи.
— О! Кстати, я же вроде бы как умерла?
— Ничего подобного! От такой незначительной раны никто не умирает.
— Незначительной? Да я же чувствовала, как мне сердце пробило! И ребра сломало!
— Меч действительно прошел насквозь, — подтвердил Лён. — Но чудом не задел жизненно важных органов. Хотя ребро все же сломал.
— Но я же видела!
— У страха глаза велики. Спроси у опытных вояк про первую рану, они тебе такого понарассказывают!
Действительно, я чувствовала, как мои ребра обхватывает тугая повязка.
— Как долго я тут провалялась?
— Больше суток. Келла сказала, что это у тебя магическое перенапряжение. В туалет тебя отнести?
— Давай, — согласилась я. — Кстати, это ты меня переодел? У меня сроду не было футболки со смеющимся членом. И откуда только у тебя такая гадость?
— Благодарные подданные на все праздники дарят, знают, что я люблю оригинальные футболки. Конкретно эту подарила Келла, и она же тебя переодевала и лечила, — Лён подхватил меня на руки и отнес в ванную, после чего целомудренно закрыл за собой дверь и дождался, пока я его позову.
Настроение у меня скатилось ниже плинтуса — я мельком взглянула в зеркало: видок совсем не понравился. Синяки под глазами, осунувшееся лицо, спутанные волосы, к тому же бледная, как… настоящий вампир.
Заботливый Лён принес мне завтрак в постель, и после еды настроение снова поднялась. Эндорфинами они бульон приправили, что ли?
— Ты, кажется, предлагал меня обаять? — спросила я, откидываясь на подушки.
— Обещал — обаяю, — с готовностью подтвердил Лён.
— Эх, даже жаль, что я сейчас раненая, и мне нельзя.
— Кто это сказал?
— Ну, а как же? — удивилась я.
Он фыркнул.
— Ложись поудобнее, я тебе покажу.
Я легла и закрыла глаза. Матрас слегка прогнулся — Лён сел рядом. А потом по моему телу начало путешествовать перышко — по рукам, шее, ногам. Осторожно-осторожно, где-то — прикасаясь едва ощутимо, где-то — подолгу щекоча один участочек кожи. Раз — и меня уколол острый кончик. Я вздрогнула — очень уж ярким на контрасте получилось ощущение. И опять перо начало свое путешествие, неспешное, ласковое. Лён не заходил на «территорию футболки», но мне этого и не надо было, потому что вездесущие мурашки волнами разбегались по телу, скапливаясь внизу живота в тягучий, горячий клубок.
Потом перышко сменили пальцы. Выводя какие-то узоры, они прикасались то к внутренней стороне бедер, то к сгибу локтя, то к чувствительному месту за ушком. Дышать стало тяжело, а когда от сгиба локтя к кисти пробежался язык, я не выдержала и ахнула.
Легкие, словно прикосновения крыльев бабочки, поцелуи прошлись по шее, очерчивая границу ворота футболки… рукавов… подола… Мои ноги инстинктивно раздвинулись. Лён немного потянул футболку наверх, открывая трусики. Пальцем провел вдоль кромки, потом — ногтем, и сразу — перышком, и опять ногтем. Убрал руки — все равно линии, которые он прочертил, горели и пульсировали. Мои трусики стали совсем мокрыми.