— Продолжаем? — шепнул он.
— Да, — выдохнула я.
Лён принялся целовать мои губы, сначала нежно, а потом все увеличивал напор. Его руки тем временем стянули с меня трусики. Ладонь накрыла лобок. Я замерла, а потом расслабилась. Чего я боюсь? Неужели ласки Лёна страшнее монстра?
Ощутив, что я расслабилась, вампир осторожно раздвинул мои лепестки и притронулся к клитору. Меня словно ударил разряд тока. Лён обвел клитор по кругу, подразнил его прикосновениями, а потом опустился вниз. Губы и язык нежили и ласкали меня, даря невероятное чувственное удовольствие. Я опустила руки вниз и вцепилась в шелковистые волосы вампира, не желая, чтобы он отстранялся и прекращал. Впрочем, он, наверное, и не собирался, потому что плавно сводил меня с ума. Длинные пряди рассыпавшихся по постели волос щекотали мои бедра, одной рукой Лён придерживал меня за ягодицы, а другой теребил и ласкал сосок на груди. Я слышала свои стоны, голова металась по подушке, и вдруг сильный импульс прошел по позвоночнику, и тело выгнулось от оргазма. Его эхо гуляло по всему телу, посылая волны удовольствия, которые оседали внизу живота.
Лён аккуратно освободил свои волосы из моего захвата — честно говоря, я думала, что в судороге наивысшего удовольствия оставила его без скальпа — и лег рядом, ласково погладив по лицу, шее, руке, и переплел наши пальцы.
— Спасибо, — сказала я, открывая глаза.
Он улыбнулся, нежно-нежно, и укутал меня в одеяло.
— Пожалуйста. Спи.
Я прижалась головой к его плечу и заснула. Сны мне снились радостные, светлые и приятные.
На следующий день я встала с кровати и возжелала развлечений.
— Лён, ты обещал показать мне свою коллекцию игрушек!
— Пойдем, в соседней комнате музей.
Что это были за игрушки! Деревянные, резиновые, металлические, каменные дилдо, страпоны, анальные пробки, насадки на член и соски и многое, многое другое. Лён услужливо рассказывал о способах применения каждой вещи.
— Вы все это производите? — наконец обрела я дар речи.
— И производим, и тестируем, и продаем, конечно, не под своей маркой, а под эльфийской. Один из их городов, за два процента от выручки, разрешил использовать их логотип.
— Отлично, — пробормотала я. — И это все вы используете? А зачем? Мне показалось, что и без игрушек… хорошо.
— Я рад, что ты оценила, — Лён привлек меня к себе и чмокнул в губы. — Но с игрушками тоже хорошо. Некоторым кажется, что даже интереснее. Но это все с опытом приходит. Пока предлагаю отправиться на озеро!
— На мотоцикле?
— Да.
— Ура!
К моему потаенному разочарованию, на озере Лён вел себя исключительно внимательно, но без всяких нежностей, разве что травяным колоском щекотал. Я не знала, что и думать, и, уже когда он высадил меня у дома Крины, решилась спросить:
— Скажи, а тебе… ты…
Он молча ждал, заставляя меня произнести это вслух.
— Почему ты ко мне не приставал? — произнесла я на одном дыхании.
— А тебе бы хотелось?
— Да!
— Тогда почему ты об этом не сказала?
— Я думала, ты мои мысли прочитаешь.
— Ну уж нет. Давай, если тебе захочется, ты мне скажешь об этом вслух, договорились? Или — начнешь меня ласкать. Я намек пойму, честное слово! Просто не хочу я бросаться на девушку, у которой в мыслях бродит что-то такое. Может быть, она в этот момент вспоминает свой эротический сон, а вовсе не собирается заниматься со мной любовью?
— Собирается, — пробурчала я, сгорая от смущения.
Лён на это ответил поцелуем.
— Кстати, у нас сегодня пир. В честь победительницы монстра. Твоя явка обязательна.
Пир был, как говорится, на весь мир. Весь догевский общественный гараж был заполнен байками и машинами, деловитые гномы приехали на микроавтобусе, поделив расходы на зарядку между всеми. Каждый — особенно люди, живущие в долине — хотел со мной выпить и похвалить. Отказываться было неудобно — все-таки пир в мою честь. Я узнала, почему все человеческое имущество переписывается на вампиров — каждый, кто заключает брак в Догеве, принимает ее гражданство, соответственно, имущественные права попадают уже под Свод законов вампиров, а не Белории.