В ответ та слабо трепыхнулась. Альк решил считать это положительным ответом.
— Ты же собиралась стать сказительницей. А люди больше всего любят сказки про любовь, — самым искушающим тоном, который был у него в арсенале, проворковал он. — Тебе представляется уникальный… эээ… единственный в своем роде случай испытать на себе прелесть любви.
— Это с тобой, что ли? — подозрительно спросила Рыска, задирая голову, чтобы посмотреть в бесстыжие глаза бывшей крысы.
— А ты полагаешь, что я не могу показать всю прелесть любви? — оскорбился Альк. Почему-то недоверие Рыски его больно ужалило.
Рыска запыхтела, с одной стороны, желая высказать белокосому все, что она о нем думает, но опасаясь выставить себя полной дурой, а с другой стороны ее подталкивало какое-то странное желание покрепче прижаться к худощавому телу. Она видела его обнаженным, но никогда до этого момента не признавалась себе, что это зрелище её волновало. Тела знакомых мужиков из вески, тех же Миха или Цыки, были словно вырублены топором, а тело Алька походило на произведение искусства. В произведениях искусства Рыска разбиралась. Во всяком случае, слова эти мудреные знала. Жар просветил, он большой знаток.
Альк двигался плавно и в тоже время хищно, абсолютно владея своим телом и зная его возможности. В жизни он был заносчивым, грубым и презирающим всех окружающих, но Рыска знала, что в глубине души — где-то очень глубоко — таились нежность, забота и любовь.
Альк почувствовал, что настроение девушки изменилось, и обрадовался. Легко подхватив ее на руки, он понес Рыску к бадье. Дорожные грязь и пот в его планы о потрясающей ночи никак не входили.
Рыска пищала и краснела, когда он снимал с нее платье. Пришлось даже напомнить, что все выпуклости и впадинки ее тела были им изучены в подробностях еще в его бытность крысой. И она совершенно, ну абсолютно не откроет ему ничего нового.
Альк лукавил. Одно дело — наслаждаться ароматом и шелковистой кожей Рыски, бегая по ней на коротких лапках, и совсем другое — провести ладонью по бедрам, поднимая платье, скользя по талии, ребрам, освободить от ткани груди… Как же тяжело удержаться и не приникнуть к ним губами!
Рыска переминалась у бадьи, пытаясь прикрыться руками, но Альк нежно поднял их, стащил платье, швырнул его куда-то в угол. А потом опустился на колени, окидывая взглядом девичье тело, на котором загадочно мелькали отсветы свечей.
— Ты прекрасна, — сказал он искренне и принялся расшнуровывать ее ботинки.
— Альк, — прошептала Рыска, — Альк, а стоит ли это делать?
— Стоит, и даже без свадьбы, — уверенно заявил он. — Рыска, тебя любой умчит замуж, ты хороша даже без коровы, хотя корова, конечно, несомненный плюс. Но любовь… Я хочу подарить тебе сказку. Сказку, которой ты достойна. Если хочешь, будет тебе и замок, и ложе, укрытое лепестками роз, и изысканное вино в бокале, и ночная сорочка с рюшами…
Рыска ожидаемо помотала головой. Отлично, потому что замок в эту сказку совсем не вписывался, а присутствие старших Хаскилей вообще превращало ее в устрашающую быль.
Альк снова поднял Рыску на руки и осторожно опустил в бадью. Девушка блаженно зажмурилась, нежась в теплой воде. Он сбросил одежду и аккуратно присоединился. Уверенности, что в бадье поместятся двое, у него не было. Та, конечно, выглядела достаточно большой, но и Альк был немаленьким.
Поместились.
Он намылил руки и принялся ласкать тело Рыски. От шеи к ключицам, к предплечьям, задержавшись на сгибе локтя. Там такая чувствительная кожа! Опять к ключицам, легко скользя по намыленному телу. Потом вниз, к груди. Погладить два холмика по спирали, постепенно приближаясь к соскам. Потеребить их, вызвав изумленный вздох. Опуститься вниз, на живот, скрытый под водой…
Альк предавался мытью Рыски с полной самоотдачей, пока напряженное тело не расслабилось и не стало откликаться на ласку, бессознательно подаваясь к его ладоням. На этом мытье можно было считать законченным.
Он вынул девушку из бадьи, укутал в пушистое полотенце и отнес в кровать. Сам быстро смахнул с себя капли, очень быстро вытерся и лег рядом. Чуть задержишься — и блаженная нега, в которой сейчас пребывает Рыска, развеется, и начнутся неуместные вопросы, а то и возмущения.
— Я расскажу тебе сказку, — сказал он, раскрывая полотенце. — О жаждущем путешественнике.
Альк прошелся пальцами по шее и остановился за ушком.
— Путешественник вышел из густого леса, — помассировав голову Рыски, он снова вернулся к ушку. Он знал, что там очень чувствительная точка. — И пошел он дальше. — Проскользил до ключиц, спустился к ложбинке между грудями. — И увидел он холмы. И решил их рассмотреть.