прижав его к земле – и с тех пор он находился у нас в плену. Мы не раз
спорили о том, как нам следует с ним поступить.
- Добро пожаловать в мир свободы, – Тэк плюет на пол справа от себя.
– Каждый имеет свое мнение.
Я вновь отвлекаюсь на Блу. Грэндма посоветовала мне не слишком
привязываться к ней. «Большинство из них не выживают в дикой
местности, – сказала она». Но я уже привязалась – в ту самую
секунду, когда нашла ее, когда ощутила ускользающий ритм ее
сердцебиения. Я знала, что она моя – и моей обязанностью было
оберегать ее.
Поначалу Блу плохо брала грудь, но по прошествии двух недель она
наконец стала нормально есть и постепенно набирать вес. Когда Мари
убаюкивала ее, я садилась рядом с ними и приобнимала Блу, как
будто бы могла чем-то помочь. Словно я поддерживала в ней жизнь,
вливая ее через кончики своих пальцев в вены и сердце малышки. Я
всюду брала ее с собой. Грэндма дала мне старый рюкзачок для
ношения младенцев – выцветший, блеклый, застиранный – и я могла
носить ее у себя на груди, помогая другим во время обходов.
Но потом она вновь простужалась. Блу часто ворочалась и не спала
дольше пятнадцати минут за раз. У нее постоянно закладывало носик,
и на следующий день температура поднималась так высоко, что я
ощущала жар ее тела, даже держа руку на расстоянии шести дюймов
от ее грудной клетки. Она прекратила принимать молоко и плакала
целыми часами. Все твердили мне, что это всего лишь простуда, и она
скоро оклемается.
Уже три дня я находилась в состоянии жуткой усталости. Впервые в
своей жизни я была настолько измотана. По ночам я не спала, тихо
напевая и укачивая ее даже тогда, когда она пыталась отпихнуть меня.
Я сбивала ее жар с помощью мокрых тряпок. Нам следовало – обеим
– перебраться в изолятор. Тэк находился там же, временно, пока
остальные хоумстидеры в главном помещении обсуждали его
дальнейшую судьбу: отпустить его, поверив на слово, или же наказать
за содеянное – даже убить.
Законы Дебрей так же суровы и жестоки, как и те, что действуют по ту
сторону ограды.
Тэк наблюдал за мной, пока я склонилась над Блу, успокаивающе
шепча и вытирая пот с ее лба. Она перестала плакать, просто лежала,
полузакрыв глаза и едва шевелясь, когда я касалась ее. Дыхание ее
было прерывистым и поверхностным.
- Это РСВ, – вдруг заговаривает Тэк. – Ей нужны лекарства.
- Ты что, доктор? – огрызнулась я. Я была напугана. Если бы она
только заплакала, закричала или хоть как-то отреагировала. Но Блу
просто лежала, борясь с затрудненным дыханием. Тогда я осознала,
что это не просто простуда, и, что бы это ни было, Блу становится
хуже.
- Моя мать была медсестрой, – бесстрастно ответил он. Это поразило
меня Странно было думать, что у этого беспризорного, преступающего
законы мальчишки могла быть мама – что у него вообще кто-то мог
быть. Я взглянула на него.
- Развяжи меня, – попросил Тэк тихим, убедительным тоном. – Я
помогу тебе.
- Размечтался, – ответила я.
Какая-то часть меня – довольно большая/значительная – надеется,
что Лина не объявится. Что она застряла где-то у границ, или ее
поймала охрана. Она также могла заблудиться или опоздать. И тогда
нам с Тэком не придется участвовать во всей этой заварушке.
Но мы хорошо обучили ее. И через пару минут я замечаю ее,
направляющуюся вверх по улице, пригнувшуюся от дождя, который
теперь превращается в мелкую морось. На ней незнакомая одежда, за
исключением ветровки, которую она, вероятно, нашла в Убежище –
штабе первой группы Сопротивления. Ее походка все так же
узнаваема: как легко она касается земли, слегка подпрыгивая при
ходьбе, будто готовясь в любую секунду сорваться на бег.
Тэк видит ее в тот же миг, что и я, поэтому слегка сползает вниз по
сиденью, словно боится, что Лина заметит нас. Но она слишком
сосредоточена. Она слегка задерживается у входа в клинику, а затем
проскальзывает внутрь.
В любой момент. Воздух в фургоне стоит влажный, и я чувствую, как
моя кожа становится липкой. Окна запотели от нашего дыхания. Я
едва успеваю подавить новый приступ тошноты: на это нет времени.
Спустя пару минут Тэк вздыхает и тянется за пиджаком, лежащим
свернутым между нашими сиденьями. Он расправляет его и с трудом
просовывает руки в рукава. Он так забавно смотрится в нем, как
медведь, наряженный в цирковой костюм. Но об этом я умалчиваю.
- Готова?
- Не забудь вот это, – я протягиваю Тэку маленькое ламинированное