— Сам не понимаю зачем. Я вообще больше ничего не понимаю.
— Но ты способен меня слышать?
— Да. И до сих пор к этому не привык. Я не должен бы слышать.
— Действительно не должен. Думаю, недалек тот час, когда ты перестанешь быть неприкасаемым. Я выжигаю тебя. Я превращаю тебя в «прикасаемого». Прости.
— Я понимаю, что все это неправильно. Понимаю, что ты покопался в моей голове. Ты заставил меня врать.
— Не совсем так.
— Я должен кому-нибудь рассказать.
— Нет.
Фраука сморгнул и почти секунду не мог сосредоточить взгляд. Страх отразился на его лице.
— Трон, я знаю, что ты со мной делаешь! Прекрати! Во имя Трона! Ты заставил меня соврать, заставил! И Кыс, и Свол, и…
— Тише, Вистан.
— Я не стану молчать! — Он вскочил на ноги и потянулся к вмонтированному в стену линку. — Я должен…
— Сядь. Ты должен сесть и вести себя тихо. Мы еще не дочитали.
Фраука опустил руку и покорно опустился на стул. Взгляд его был пуст.
— Эм-м… да, — сказал он. — Сесть. Хорошая мысль. — Фраука подобрал информационный планшет:
— Так, где мы остановились?
— Она задохнулась в сияющем восторге, когда он овладел ею… И… Вистан?
— Да?
— У тебя кровь из носа идет.
Фраука посмотрел на пятнышки крови, расплывавшиеся на его рубашке:
— Проклятие, кровь из носа пошла.
— Возьми салфетку.
— Схожу за салфеткой, — произнес Фраука, поднимаясь со стула.
Кыс сидела у двери камеры, приложив ухо к замку. Снова и снова пыталась она при помощи телекинеза поменять положение отпирающих рычажков и открыть дверь. В тот же день, когда они перебрались на «Аретузу», Рейвенор лично нанес на них охранительные печати, чтобы псайкеру непросто было выбраться.
Раздался лязг. Но дверь осталась непоколебима. Пэйшенс громко выругалась и снова приложила ухо к щелке замка.
— Кыс.
Пэйшенс подалась назад:
— Да?
Тишина. Только воображение.
Она снова наклонилась, решив попытаться еще раз.
— Кыссссс.
Трон! Она отстранилась и стала на карачках пятиться от двери.
— Кто? Кто там?
— Это я, Кыс. Это я. Она сглотнула:
— Гидеон?
— Это я, Кыс. Я здесь, с другой стороны двери.
— Дверь? — Кыс вернулась к замку и уставилась на него. — Гидеон?
— Я еще здесь, Кыс, но пока что слишком далеко. Прошла словно тысяча лет. Я заточен, потерян. Я хочу быть с вами.
— Гидеон, вы живы, славься великий Трон! — Неожиданно наступила тишина.
— Гидеон?
— Кыс? Прости, я потерял тебя. Я ослаб. Очень ослаб. Я на мгновение потерял тебя. Ты еще здесь?
— Да, я здесь!
Она еще плотнее прижалась щекой к холодному металлу двери, прислушиваясь к замочной скважине.
— Гидеон? Гидеон?
— Я здесь, но пока еще очень далеко. Я хочу быть с вами… Мне больно. Я заперт. Дверь не хочет открываться.
— Я пытаюсь открыть ее! — Кыс снова отстранилась, задыхаясь от напряжения.
— Я хочу быть с вами, Кыс. Я чувствую ее приближение. Я слаб. Я не знаю, что мне делать.
— Чье приближение?
— Смерти. Я чувствую это. Она приближается. Я чувствую ее запах. Она ищет меня. Хочет забрать меня. Пока что мне удавалось отбиваться от нее, но долго так продолжаться не сможет.
— Чем я могу вам помочь? — в отчаянии послала она.
— Открой дверь. Открой дверь. Открой дверь.
— Я стараюсь! Стараюсь, Гидеон! — послала она в ответ, снова завозившись при помощи телекинеза со сложными механизмами замка. — Думаю, у меня получится!
Замок проскрежетал чуть громче. Задыхаясь от усталости, Пэйшенс повалилась на спину.
— Кыс, можно спросить?
— Конечно!
— Кто такой Гидеон?
Кыс отскочила от двери и забилась в дальний угол камеры.
— О чем это ты? Что значит, «кто такой Гидеон»? С кем я разговариваю?
— Не надо так нервничать, Кыс.
— С кем я говорю?
Дверная ручка зашевелилась сама собой, слабо подергиваясь вверх и вниз. По поверхности металла стала распространяться корка льда. Из замочной скважины раздался дикий, безумный хохот.
— Тебе известно, кто я, — произнес голос.
Глава девятая
Доктор Людмила Башесвили оказалась высокой, худощавой женщиной лет шестидесяти. Большую часть службы она потратила на лечение тупоголовых гвардейцев от синяков, растяжений связок и ушных воспалений. Войдя в палату и увидев разбитое кресло, она прихватила пальцами карман блузы.
— Это еще что за чертовщина? — спросила она. — Я врач, а не техноадепт.
— Это модуль жизнеобеспечения, — сказал Нейл, стоящий рядом под бдительным надзором двоих вооруженных солдат.
Ангарад и Айозоб солдаты уже отвели в камеру. Ланг позволила остаться с Рейвенором только Нейлу.
— А ты еще кто такой? — спросила Башесвили.
— Меня зовут Гарлон Нейл.
— Очень интересно, — произнесла доктор. — Надо думать, крепкий парень?
— Вы обо мне или о кресле? — спросил Нейл.
Башесвили наклонилась и стала рассматривать модуль.
Она пробегала пальцами по поверхности, касаясь вмятин и пробоин. Обмакнув указательный палец в сочившуюся из них жидкость, она поднесла его к носу и скривилась.
— Он может говорить?
— Как правило, но сейчас его вокс-система повреждена. Он может общаться через меня.
— Псайкер?
Нейл кивнул.
Башесвили с силой выдохнула и распрямилась, опуская ладони на бедра.
— Он умирает. Это очевидно. Критическая поломка систем жизнеобеспечения и повреждение наружного покрова модуля.
Она осторожно завела кресло в диагностический зал, отпихнув в сторону койку-каталку, на которой, как правило, размещались ее пациенты. Нейл наблюдал за ее действиями. Башесвили активировала целый ряд всевозможных устройств, в которые в том числе входили медицинские сканеры, установленные на хромированных опорах. Доктор настроила их размещение, чтобы иметь возможность лучше проанализировать кресло. Когда зажглись мониторы, она принялась изучать полученную информацию. Затем достала ручной сканер и провела им над каркасом модуля жизнеобеспечения.
— Толстая броня, — произнесла Башесвили. — Боюсь даже представить, что могло проделать дыры в столь прочной стали. Но главная проблема в том, что из-за нее мне не удается получить сколько-нибудь полезную информацию.
— И что вы предлагаете? — спросил Нейл.
— Я могла бы попытаться подключить внешнюю систему жизнеобеспечения, чтобы стабилизировать его состояние, но… — Она склонилась над корпусом кресла и принялась разглядывать встроенные в него входы и сочленения.
— Но?
— Но похоже, что соединительные входы не соответствуют стандартам. Это кресло изготовлено на заказ. Так что эта затея бессмысленна. Впрочем, все равно это было бы только временным решением. Чтобы спасти его, я должна забраться внутрь.
— Нет, — решительно отказался Нейл, — он не позволит этого.
Вооруженные охранники, стоявшие рядом с ним, напряглись, готовясь скрутить его.
— Значит, он позволит себе умереть? — спросила Ба-шесвили у Нейла.
— Что?
— Я в принципе не смогу ему помочь, если не заберусь внутрь. Может быть, он все-таки согласится, учитывая то, что на карту поставлена его жизнь?