Я просеиваю и изучаю подобную информацию лишь для того, чтобы ход моих мыслей не останавливался.
Сам Утохр, восьмая луна из двадцати восьми, движется на большом расстоянии по орбите вокруг Кито — густонаселенного имперского мира. Утохр, кажущийся когтем в зимнем небе этой планеты, имеет мрачную репутацию. Ранние. поселенцы Кито окружили восьмую луну мифами, в которых она выступала в качестве ада, куда после смерти отправлялись уродливые и злые души.
Возможно, это место и в самом деле логово зла. Аристократы и богатеи совершают паломничества к Утохру, как правило пользуясь для того чартерными рейсами с главной планеты. Паромы отходят регулярно. Богатый благодаря своей сложной и активной структуре полезными ископаемыми, Утохр превратился в центр активной горнодобывающей промышленности и, во вторую очередь, ювелирного искусства. Горные массивы, протянувшиеся подо льдами луны, исправно поставляют лучшие камни в секторе. А лучшие имперские ювелиры основали в Беринте свои филиалы. Со всего сектора слетаются сюда аристократы — и ради качественных изделий Утохра, и ради престижа. Лишь очень богатые и наиболее высокородные граждане способны позволить себе местные цены и затраты на перевозку.
Но существует и другая услуга, которую восьмая луна Кито готова предоставить тем, кто очень богат или очень суеверен...
Или же очень отчаян.
И есть у меня такое неприятное ощущение, что я вхожу именно в последнюю категорию.
Это риск. Путешествие в Ведьмин Дом всегда рискованно. Его уже неоднократно пытались обнаружить и уничтожить. Но он неуловим и очень хорошо защищен.
А еще — опасен.
И никогда не ошибается.
Найти Ведьмин Дом пришло в голову Карлу. Поначалу я противился этой идее, но и Бэллак поддержал ее. Мне нравится этот дознаватель, я восхищаюсь им. Поэтому, может быть, я и сдался наконец, согласившись отправиться на Утохр.
Покинув высокую орбиту Танкреда, мы в тот же миг обрели статус отступников. Теперь мы действовали не под знаком особых обстоятельств, а под клеймом отступничества. Термин этот обладает собственным определением в уставе Инквизиции. Означает он агента или агентов, пренебрегших обязанностями, проявивших непокорность или имеющих преступные намерения. Я нарушил прямой приказ своего начальства. Повернулся спиной к своим обязанностям. И сам выбрал себе задание, не дожидаясь ордера или разрешения. Я прятался, чтобы никто не сделал мне выговора. Чтобы никто не смог остановить меня.
Отступник.
Никогда не думал, даже не мог представить себе, что пойду на подобное прегрешение, и тем не менее этот выбор сделал я сам.
За час до нашего отбытия с Танкреда нас тайно навестили Бэллак и Ангарад. Случилось это сразу после кровавой бани, устроенной Молохом. Бэллак предложил мне свои услуги и знания. Он не смел возвратиться к Мизард.
Я несколько раз просканировал дознавателя — и с его согласия, и без. И каждый раз видел одно и то же: выслеживание Молоха вместе с Фенксом, западню и гибель друзей одного за другим. Смех Молоха, оставившего прико ванного к турбине Бэллака ждать своей участи. Ангарад, едва успевшую отсечь дознавателю руку и оттащить его в безопасное место.
— Молох жив, — напрямую сказал мне Бэллак. — Он подстроил все так, чтобы скрыться, оставив вместо себя фальшивый труп. Вы были правы, сэр, Молох все это время находился на Танкреде, а теперь он жив и свободен. Но Инквизиция уверена, что он погиб. Нас предали. Кто-то из сотрудников ордоса предал нас. Иначе Молох ничего бы не знал.
— Так почему вы пришли ко мне?
— Потому, сэр, что вы были правы и никому, кроме вас, я теперь не доверяю.
Молоху слишком часто удавалось уйти от меня. И всякий раз он обходился мне слишком дорого. Маджескус. О Трон, мои дорогие Уилл, Нора и Элина! Я до сих пор я просыпаюсь среди ночи, вспоминая их вопли.
Слишком часто, Зигмунд Молох, но теперь не выйдет. Пусть даже это и похоронит мою репутацию и карьеру.
Кто-то из ордосов сдал Фенкса Молоху. Из чего следует. простой вывод: ордосам нельзя доверять. Чтобы настигнуть Зигмунда, мне придется действовать, не обращаясь ни к их помощи, ни к их данным. Мне придется преследовать его тайно, надеясь найти его раньше, чем найдут меня..К этому все шло с самого начала. Молох стал моей немезидой. Именно он и должен был расправиться со мной. Кара только что отключилась. Вокс-сеть снова мертва. Свол говорит, что на борту «Аретузы» все в порядке, и я доверяю ей, хотя меня по-прежнему беспокоит тот таинственный секрет, который она хранит. Я продолжаю бодрствовать и размышлять, ощущая назойливый гул навязчивой идеи. Неужели ради того, чтобы сослужить человечеству великую службу, выполнить то, что только я способен выполнить, я вынужден нарушить все те правила, которые клялся никогда не нарушать? Или я просто нарушаю все правила? Как бы то ни было, но я веду своих друзей в ад. Подписал им всем приговор.
Инквизиция не умеет прощать.
Кыс, Мауд и Карл спят. Они устали. Я не собираюсь в этом мешать. Нейл где-то трахается с картайкой. Ондумает, что я не знаю. Я счастлив и за него, и за нее и хочу удавить их обоих. Трон, давно мне не доводилось испытывать ничего подобного.
Во всяком случае с того дня, когда я оказался в этой коробке.
Ублюдок. То, что ты с ней трахаешься, — черт с тобой, не возражаю. Но ты скрываешь это от меня — вот что меня бесит. Неужели же ты думаешь, что тем самым щадишь мои чувства? Ты? Ты?
Глава пятая
Колодцы отстойников располагались глубоко под ульем, ниже вечной мерзлоты. Они представляли собой сырые, скудно освещенные рокритовые пещеры, протянувшиеся на многие километры, куда регулярно сбрасывали жидкие отходы горной промышленности. Сырой воздух пах каменной пылью. Ледяные сквозняки просачивались с поверхности, вторгаясь в подземелье через погрузочные скаты и шахты сброса, проносясь мимо пронумерованных бункеров, поднимая серую пыль.
— Гирам Лацик? — позвал Бэллак.
Человек на склоне каменной груды распрямился и посмотрел на них. Он был тощим, но казался больше благодаря мехам и термоодежде, сочетающейся с элементами ветхого защитного костюма. В руках он сжимал переносной сканер. Пятеро старых, проржавевших геологических сервито-ров сновали по отвалу, закидывая в корзинки куски черной породы, разъеденные коррозией скелетных конечностей.
— А кто спрашивает?
— Мы.
Мужчина и женщина стояли у подножия кучи, глядя на него.
— Да, я Лацик. Но вообще-то я занят. За то, чтобы свободно покопаться в этой куче в течение двух часов, мне пришлось выплатить бешеные деньги. И я не собираюсь тратить впустую ни минуты. А «мы» могут уйти и возвратиться позже. Или просто уйти. Думаю, вы захотите с нами поговорить, — произнесла женщина. — Нам сказали, что вы сможете помочь. Нам требуется представление.
Лацик помедлил и бросил взгляд на сканер в своих руках. Он практически ничего не показывал. Шлак, поступающий из девятнадцатого накопителя, был беден в эти дни. Чем, вероятно, и объяснялось, почему он получил право свободной зачистки по бросовой цене.
Лацик вздохнул и заскользил по неустойчивым камням. Двигался он как человек, привычный к ходьбе по перемолотой породе.
— Продолжайте, — сказал он.
С близкого расстояния они ничем особым не выделялись, если не считать чистоты и хорошей одежды, что предполагало наличие у них денег.
— Представление «Стайну и Стайну»,— произнесла Кыс.
Лацик был странным парнем, настолько тощим и тонким, что казалось, будто под одеждой были только кости, обтянутые сухожилиями. На угловатом лице резко выступали скулы и длинный, тонкий, точно лезвие ножа, нос. Огромные глаза словно грозили вывалиться из глубоко запавших глазниц.
— Представление? Это дорогостоящее предприятие.
— Мы понимаем,— произнес Бэллак.
— Да, я знаком со «Стайном и Стайном», — сказал Лацик, — поскольку работаю геологом-разведчиком. Они иногда покупают у меня материалы. Давайте подумаем... Представление, значит?