В «Сайгоне» публика была совсем другой. Место открыли спекулянты книгами и антиквариатом. Вслед за продавцами книжек подтянулись любители книжки читать… а потом и любители писать.
Почему кафетерий на углу Невского и Владимирского проспектов получил такое имя – неизвестно. Репутацию «Сайгону» сделали похмельные поэты 1960-х, любившие хлопнуть здесь «двойного черного без сахара» по 14 копеек.
Считалось, что в «Сайгоне» варят лучший в городе кофе. Как-то из тюрьмы в Ленобласти несколько зеков сбежали только бы попить знаменитого «сайгонского» кофе. В кафе их и взяли.
Однако посетители пили никакой не кофе, а принесенный с собой портвейн. Или коньяк. Коньяк продавался здесь же, и для картежного каталы с Лиговки напоить коньяком «сайгонского» поэта было делом чести, а поэты в знак благодарности на всю улицу читали стихи.
Сюда хаживали Иосиф Бродский и Сергей Довлатов. Здесь собирались все: поэты-алкоголики и просто поэты, первые подпольные валютные миллионеры, драгдилеры, менты в штатском, рок-звезды, толпы художников, гомосексуалисты-проституты и, разумеется, огромное количество сумасшедших.
Каждое утро молодого Бориса Гребенщикова начиналось с чашки кофе в «Сайгоне». Постоянным посетителем «Сайгона» был и пианист Сергей Курёхин.
2В середине 1980-х Курёхин по утрам играл на рояле во время соревнований по художественной гимнастике, а вечерами болтался по букинистическим салонам на Литейном проспекте и ведрами пил кофе в кафе «Сайгон».
Рядом точно такую же жизнь вело огромное количество таких же, как он: тощих, прыщавых, нелепо одетых и жутко талантливых. Все они были со странностями, но Курёхин – особенно. Чего стоили одни его музыкальные вкусы! Можете поверить? Этот парень любил не Rolling Stones и не Led Zeppelin, а авангардный джаз. Ну не оригинал ли?
Он пил вино с Гребенщиковым, пил вино с Тимуром Новиковым, хлопотал за парня… не, бля буду, жутко талантливого парня-саксофониста из Омска… слушал треки лондонских джазменов, ночевал в мастерских у знакомых художников, пил вино с Гребенщиковым, пил вино с Тимуром Новиковым…
Так шли годы. Он завоевал репутацию лучшего в стране джазового пианиста. Для одного английского лейбла он записал сольный джазовый альбом. Когда запись была прослушана на Западе, специалисты просто не поверили. Решили, будто трек проигран в ускоренном режиме, ведь играть с такой скоростью и при этом столь технично – выше сил человеческих.
Среди знатоков альбом стал сенсацией. Но – только среди английских знатоков. В России Курёхина по-прежнему никто не воспринимал всерьез. Джазмены считали его рок-музыкантом, рок-музыканты считали его джазменом, а классические музыканты считали его козлом.
Он чувствовал себя номером один. Он и был номером один. А окружающие похлопывали его по плечу и говорили: «Да, старик, забавно это у тебя получается».
Курёхин пробовал играть с сайгонскими приятелями. С группой «Аквариум» он записал целых четыре альбома. При этом каждая собака в СССР знала, что такое «Аквариум», но кто хотя бы слышал об улыбчивом парне по фамилии Курёхин?
Работа с «Аквариумом» обернулась криками и скандалом. В этой группе было место только для одного лидера. Гребенщиков был обижен: он дал шанс никому не известному самородку поработать с раскрученным брендом, и где благодарность? Курёхин тоже был недоволен: он пытался превратить «Аквариум» в нормальный музыкальный коллектив, и чем ему ответили?
Они перестали общаться. Потом, после того как Курёхин умер, Гребенщиков сказал о нем много теплых слов. Но сперва они лишь за глаза поливали друг друга грязью и в интервью называли друг друга мудаками.
Этот экспириенс был для Курёхина важен. Он понял: делать как лучше не стоит. Стоит делать так, как лучше для тебя. И он стал делать именно так. Но это было позже. А пока он и молодой Боб Гребенщиков просто пили кофе в кафе «Сайгон».
3Забитый народом перекресток. Протиснуться, войти в деревянные двери. Слева – барная стойка со старой рычащей кофеваркой. Чуть дальше – ступенька вниз и длинный зал с круглыми столиками. Пахнет сыростью и дешевыми сигаретами. Народу много, и говорят все одновременно. Мычат пьяные. С самого утра смертельно пьяные легенды городской культуры.
Договаривались встретиться в шесть. Пили кофе. Потом пили алкоголь. Потом пили все, что удалось найти. Иногда доедали с оставленных на столе чужих тарелок. Знакомились с девицами. Целовались со знакомыми девицами. Пьяными пальцами хватали за бюст незнакомых девиц. Читали стихи. Ругали тех, кто читает стихи рядом, смеялись над теми, кто не понимает наших стихов, и отказывались понимать стихи соседей.