Никита Маршунок (основатель фестиваля «Казантип»): Новые люди пришли со своей аудиторией, со своими рекламными возможностями, со своими идеями. Но в проекте все они были малоэффективны, потому что не воспринимали его как свой. Я им очень благодарен, каждый из них многое сделал, но… Когда у меня возникли серьезные проблемы, все они сказали:
– Прости, Никита. Но мы, в общем-то, ни при чем.
И все, кто до этого занимался Казантипом вместе со мной, тут же съехали. Один Миха Ворон меня не бросил. А проблем тогда было на полмиллиона долларов. На украинской таможне застряла фура с аппаратурой плюс было возбуждено уголовное дело. Мне пришлось продать все, что у меня было, – вообще все! И следующие три-четыре года были очень тяжелыми. Но я выбрался. Просто после этой истории многие люди для меня лично перешли из категории партнеров в категорию просто друзей. Зато фестиваль выжил. Все продолжалось.
24. Передача «Камыши» (1997)
Денис Одинг (промоутер): Даже к середине 1990-х, когда Казантип уже собирал толпы народу, а мы уже устраивали большие фестивали, вроде «Восточного Удара», электронная музыка рядовому слушателю была известна довольно плохо. Все было очень свежим, хотя постепенно и начало как-то оформляться. В Москве, например, появился журнал «Птюч». В то время он был очень важным средством получения информации. Мы, кстати, тоже пытались издавать свой журнал. Он назывался «Заноза». Но у нас не было ни спонсоров, ни сети распространения, и в результате вышел только один номер. А «Птюч» был федеральным, и его читали по всей стране.
DJ Кома: Когда «Птюч» только появился, это было очень круто, потому что тогда информации было мало, и «Птюч» был едва ли не единственным способом узнать, что вообще происходит в этой области. Больше ничего не было, разве что – лесная почта: кто-то что-то привез, кто-то куда-то сходил, что-то услышал. Интернета еще не существовало, а «Птюч» давал какую-никакую, но информацию.
DJ Костя Лавски (Константин Петров): Не знаю… Мне этот журнал совсем не нравился. У меня даже было некоторое отторжение, потому что там всё подавалось как некая виртуальная реальность, какой-то совершенно непонятной мне молодежи. Там были очень странные статьи типа того, как сварить наркотики, и все в таком роде. Все-таки я под словом «рейв» понимал что-то совсем другое.
DJ Фонарь (Володя Фонарев): К «Птючу» я испытывал очень противоречивые чувства. Журнал был назван в честь клуба, который ребята открыли не где-нибудь, а прямо в подвале церкви. Что само по себе уже навевало определенные мысли – о преисподней и все такое. Один из родоначальников этого дела очень быстро сбежал из «Птюча» и подался в монахи. Потом совершенно непонятным образом пропал Ваня Салмаксов. Был человек, что-то делал, а потом раз – и никто не знает, что с ним случилось. Говорили, будто Ваню убили, но даже тела до сих пор не нашли. Потом DJ Компас Рубель поехал покататься на воздушном шаре и влетел в электропровода. Погибла его подружка… Какая-то хрень, в общем, с этим «Птючом» творилась.
DJ Слон (Олег Азелицкий): Конечно, как и все, я читал этот журнал. Не скажу, что был от него в восторге. Тем более, что когда Москва еще возилась с журналом, у нас в Петербурге уже существовала целая телепередача, посвященная электронной клубной сцене. Для тех лет это было что-то невиданное. Официальное телевидение – и вдруг большая передача, говорящая о том, что происходит в клубах, которых тогда и открыться-то успело всего несколько. Конечно, такое могло происходить только в Петербурге.
Сергей Мельников (теле-и-радиоведущий): Предыдущие четыре года мы проработали на американской радиостанции. Потом одурели от этой работы и уволились. Но за эти четыре года мы полностью выпали из местной жизни. Вокруг нас все говорили на иностранных языках, Воронов ездил исключительно по заграницам, а я вставал в девять утра и приезжал домой к полуночи. С нормальными людьми мы вообще не общались. Ну, американская же компания, елы-моталы. И тут мы выпадаем обратно в русскую жизнь, в которой уже ни хрена не понимаем. До этого у нас были немыслимые многотысячные зарплаты, и вдруг они кончились. Чего-то нужно было делать…
Вадим Воронов (теле-и-радиоведущий): А незадолго до этого мне позвонил старинный приятель, басист группы «2ва Самолета» Антон Белянкин. В конце 1980 – начале 1990-х я устраивал им самые первые концерты, но с тех пор мы мало общались. А тут Антон позвонил и сказал: