Он не играл по правилам в советские времена. Ему было плевать на власть и на тех, кто боролся с властью. Он был сам по себе. Он был настолько сам по себе, что мир изменился в согласии с его волей. Стал бы он играть по чужим правилам теперь?
Во время очень официального званого обеда где-то за границей, Курёхин отыскал среди гостей человека из администрации города Рима. И начал обсуждать с ним интересный проект: нельзя ли устроить «Поп-механику» непосредственно на руинах Колизея? Причем, чтобы настоящие тигры всерьез ели христиан?
Его веселили такие вещи. Он продолжал хохотать даже тогда, когда остальные понимали: где-то здесь проходит грань, которую лучше не переходить. Он переходил. Он всегда переходил все на свете грани. Он заходил так далеко, как только мог.
Может быть, иногда, вечерами, оставаясь один, он и ужасался тому, что творит. Но никому этого не показывал. Иногда, наверное, ему хотелось вернуться. Но оттуда, где он оказался, вернуться почти невозможно, и он пер все дальше.
9Во время давних гастролей в Англии, журналисты как-то задали Курёхину банальный вопрос:
– Каковы ваши планы на будущее?
Он улыбнулся и ответил:
– Умереть.
Когда тебе нечего защищать, когда тебе нечего больше хотеть, смерть – это самый лучший выход.
27. Оупен-эйры (1998–2001)
А еще в том году, когда Хлобыстин вернулся из Европы, в Петербурге открылся клуб «Порт»: последний масштабный проект техно-революции.
DJ Федор Бумер: На момент появления радио «Порт-M» и клуба «Порт» за нами уже стояла целая толпа людей, огромная тусовка. То есть на наши вечеринки приходило, может быть, не очень много народу, но зато это были нереальнейшие модники, которые врубались во всю историю. Мы будто сидели на динамите. Мы верили: не сегодня-завтра выстрелим. В то время мы были техно-романтики, верили во что-то неземное. Все думали, что наступит момент, и технокультура победит. Вот это раннее техно-движение, оно было сродни хиппи. Все ждали какого-то отличного, охуенного рейва, когда всё станет так здорово. Но как ни странно, чем больше народу к нам приходило, тем всё становилось хуёвее и хуёвее. А после того как закрылся «Порт», все, можно сказать, и совсем кончилось.
Олег Назаров (промоутер): В Москве был такой парень Игорь Поддубный. Он был владелец компании «Техносервис», – в то время самого крупного поставщика сигарет в России. И он вложил в проект «Порт» два с половиной миллиона долларов.
Олег Назаров (промоутер): «Порт» сначала строил Леша Хаас с одним московским чуваком, которого звали Данила. Этот Даня резанул из бюджета пятьдесят тысяч долларов и проиграл их в казино. К счастью, голову им отрывать не стали, а просто выгнали и вместо них позвали модного архитектора Мишу Бархина.
Бархин до этого жил в Москве. Петербургскую специфику он знал не очень хорошо. И он позвал меня. А мы тогда как раз устроили рейв в Знаменке. И хозяева «Порта» сказали:
– Вот это да! Вот это мероприятие! Очень вменяемые чуваки! Давайте возьмем их к нам на зарплату? Нашему клубу такие нужны!
Денис Одинг (промоутер): Оупен-эйр в Знаменке сделали Бархин и Назаров. Сперва я очень обиделся, что все это было проведено без меня. Потому что о том, чтобы провести open-air в императорском Константиновском дворце, где сейчас резиденция Путина, я думал уже несколько лет подряд. Мне сперва казалось, что ребята украли у меня идею. Но потом поостыл, сам туда съездил, и мне очень все понравилось.
DJ Лена Попова: В Знаменке, я помню, играла в одних трусах и в варежках. И еще у меня была страшно модная куртка. Помню, там на кого-то упали… или кто-то откуда-то сверху свалился… в общем, я играю, а ко мне подходят и говорят:
– Там девочка разбилась насмерть!
Я играю и плачу. Я плачу и думаю: да как вы можете танцевать?! Человек погиб! Потом, правда, оказалось, что вроде все ничего, девушка жива, просто здорово разбилась.
DJ Федор Бумер: Как раз после того рейва в Знаменке я и познакомился с Мишей Бархиным и со всеми остальными участниками проекта «Порт»… И Назаров сказал, что помимо клуба у них будет еще и свое радио.
Я говорю:
– Всё, пиздато! Я буду в этом участвовать!
Олег Назаров (промоутер): Развести москвичей еще и на радио – это была моя идея, потому что я узнал, что продается волна. Это был стопроцентный развод. Было понятно, что больше полугода радио не протянет и все это время будет жутко убыточным. Так, кстати, и получилось. Минус был порядка тридцати тысяч долларов в месяц. То есть радио сжирало тысячу долларов в день.