Клянусь кровью моего отца, брата моего отца и моей собственной, что жизнь моей матери в моих руках.
Она ничего не могла изменить в Вэлли. Такова была ее судьба. Даже после того, как спряталась за стойкой бара в клубе «Нандина» и пробыла там до тех пор, пока все не ушли, она не чувствовала себя в безопасности.
Кто-то споткнулся о ее ногу. Свет фонаря ослепил ее.
– Это ты, Джорджи? Я думал…
Нет, нигде нет спасения. Джорджи спрыгнула с банкетки и убежала.
– Мортон!.. Джорджи вернулась. Тихонько, чтобы мы не слышали.
– Вот и отлично. Пусть лучше не знает, что мы не спим… Не могу поверить в такое везение. Не думал, что эта минута наступит так скоро. Ш-ш! Кажется, пора идти…
Ночь не страшила его. Он двигался в темноте уверенно и бесшумно. Улицы были пустынны. Надо осуществить свой план и бежать из этой адской дыры. Пусть гнев небес обрушится на виновных.
Дом его матери стоял несколько в стороне, в конце улицы, и выделялся среди остальных.
Он все еще чувствовал к матери жалость, особенно после того, как провел несколько дней в «раю», созданном ее мужем, и понял, как ей живется здесь.
Но это не снимало с нее ответственности за ее грехи. Не избавляло его от клятвы, принесенной на крови. Он омоет руки в ее крови и свершит мщение, к которому готовился все эти годы. Он вырежет из груди ее предательское сердце и закопает в песках Саффуда. И она навеки останется в шатрах народа его отца.
Но все оказалось залитым кровью… Лежавшая на полу Лидия просто купалась в ней. Внезапно темноту прорезал яркий свет. Люди, гул голосов вокруг, все это было непонятно, необъяснимо. Мортон, торжествующий, держал высоко над головой керосиновую лампу, освещая жуткую сцену убийства.
Оливия была безутешна.
– Конечно, это он совершил убийство, Джорджи. Он был там. И даже не отрицал этого. О, моя дорогая Лидия, все эти годы мы прошли вместе, рука об руку… Мы все делили, у нас все было общее…
«Включая Мортона», – подумала Джорджи со злостью, ничуть не растроганная слезами Оливии.
– Нам надо было это предвидеть, – скулила Оливия, – и защитить ее.
– Каким образом? – пробормотала Джорджи. Ее матери не было свойственно драматизировать события. Она никогда так бурно не проявляла своих чувств.
Но смерть единственной сестры, должно быть, явилась для нее настоящим потрясением. Они пустили к себе чужака, доверили ему свои тайны, а он пришел к ним с целью убийства. Такого еще не бывало в Вэлли. Чужак оказался хитрым и коварным.
– Не знаю, каким образом, – прорыдала Оливия в ответ на вопрос Джорджи, – но мы должны что-то предпринять.
– Но разве вы знали?
– Конечно, знали. Не знали только, что мальчик остался жив. Считалось, что разбойники перебили всех.
– Кроме Лидии.
– Поступи она тогда умнее… О Господи, Ли-и-дия…
– Я не представляю мира без Лидии… – Оливия протянула руку к дочери. Но Джорджи не знала, как выразить сочувствие. Оливия никогда не просила ее об этом, и до сих пор в Вэлли еще никого не убивали.
Джорджи и сама не могла понять, что чувствует. Она не ощущала родственной связи с Лидией, не привыкла считать ее членом семьи.
Оливия продолжала рыдать, потом разорвала на себе одежду и рухнула на кровать.
Серый туман опустился на Вэлли, он был почти осязаем.
Они отвели Чарлза Эллиота в Фози-Хаус, в миле от поселения, и заперли там.
На следующий день похоронили Лидию – это была первая могила, которую второпях пометили крестом. Располагалось кладбище недалеко от Фози-Хаус.
Оливия обливалась слезами. Те, кто знал Лидию, ломали руки и бормотали слова сочувствия, обращенные к Мортону, потом все отправились в клуб «Нандина» помянуть покойную.
– Что за жизнь? – патетически восклицала Оливия.
– Жизнь устроена очень мудро, – прошептал Мортон, подходя к ней сзади. – В конце концов она узаконила наши отношения. – Его рука змеей обвилась вокруг ее талии, а на его ладони она заметила огромный алмаз и чуть не вскрикнула от изумления. – О да, я знал, что были еще драгоценности. Я это знал. Лидия никогда не оставалась в проигрыше. Али-Бахтум был настолько увлечен ею, что не скупился на дорогие подарки. И все же она оставила его нам, моя дорогая. Надо было только сообразить, где она его спрятала. В том месте, где зарождается жизнь, Оливия, и ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
Оливия содрогнулась. Умная, предусмотрительная Лидия. Но лучше не быть слишком умной.
– Это дар, который поможет нам осуществить еще одну мечту. В моей руке, моя дорогая Оливия, ключ к Англии, к Элингу и нашей новой жизни.
– Итак, надо решить, что с ним делать, – сказал Мортон старейшинам после ужина.
– Око за око, – предложил кто-то под одобрительный гул голосов.
– Ведь о нем никто ничего не знает. Он, как говорится, без роду без племени.
– Вопрос непростой, друзья мои, – продолжил Мортон. – Можно, конечно, обратиться к властям, но каковы будут последствия? Власти осудят наш образ жизни с высоты своего величия и морали. И как нам после этого жить? Не лучше ли самим свершить правосудие и казнить злодея, воспользовавшегося нашим доверием?
– Ты их здорово напугал, – восхищенно произнесла Оливия, когда после собрания они расположились в углу.
Кроме них, остались еще несколько человек и Джорджи, выглядевшая совершенно растерянной. Но Оливии сейчас было не до нее. В следующее мгновение Джорджи выскользнула из комнаты, и Оливия вновь принялась курить фимиам Мортону:
– Ну и нагнал ты на них страху. Ты, Мортон, черт бы тебя подрал, настоящий гений.
Мортон отмахнулся от ее похвал:
– Все боятся показать свою сексуальность. Равноправие в вопросах секса запрещено. Они еще не выбросили из головы эту чушь и даже здесь чувствуют себя почти как в Англии, стараются делать все потихоньку. Но не хотят никаких запретов. И это нам на руку. Страх – великолепное оружие для манипулирования людьми.
– Ты все провернул блестяще, дорогой, устранил обоих. Лучше и не придумаешь.
Мортон улыбнулся. Для него это было детской игрой. А теперь его подданные, его лемминги, подыгрывали ему.
– Как ты думаешь, сколько времени у них займет решение вопроса о его казни и когда они его повесят? – спросила Оливия.
– Уверен, очень скоро. Мы не дадим им передумать или усомниться. Два дня – не больше. А я буду продолжать вбивать им в головы, что если они допустят в Вэлли чужих, то их развеселая жизнь кончится. А это для них самое страшное. – Он похлопал ее по руке: – Мы ведь только начинаем…
Значит, это они убили Лидию? Они? О Господи, она ведь знала, что Мортон способен на все, но ее мать? Как она рыдала, как убивалась на похоронах! А оказалась пособницей убийства.
Никогда еще Джорджи не испытывала подобного ужаса. Если они с такой легкостью избавились от Лидии, то на какое еще преступление способны, дабы сохранить свою тайну?
Глава 6
Надо притворяться, надо играть… О, это она умела. Она будет подыгрывать матери. Будет лицемерить, изображать печаль и скорбь, поддерживать решение о смертном приговоре, вынесенном Чарлзу Эллиоту.
Да, она сделает все, чтобы Мортон и ее мать считали ее одной из них, в то время как она только и мечтала о побеге. Что потрясло ее, так это анархическая система «правосудия», изобретенная Мортоном Истабруком. Всю ночь Джорджи просидела у окна своей спальни. До самого утра. Все, что она могла видеть отсюда, это крыши домов в Вэлли и пурпурные горы, грядой высившиеся на горизонте. Но она знала, что за ними простираются сотни миль пустыни и плоских равнин с сухой, ломкой травой, кустарниками и пальмами. Эти места были почти непроходимы, особенно для того, кто никогда не бывал по ту сторону гор.