В чем состояла тайна этого мужчины? В силе его руки и мощи тела, теперь недоступного для нее? Слишком высока цена этой минуты теперь, когда ее планы могли измениться.
Внезапно он приблизился к ней и поцеловал в губы. Он старался ободрить ее, вдохнуть в нее уверенность. Хотел показать, что понимает ее, и ничего больше.
И все же прикосновение к ее мягким губам поразило его, как удар молнии, потрясло, возможно, потому, что в этом поцелуе была только нежность. И ничего сексуального.
Нет, не надо себя обманывать: в нем были обещание, жар, он ощутил аромат ее тела. Этот поцелуй возвратил память о том, что между ними было и что, возможно, еще будет. И все это он ощутил, лишь прикоснувшись к ее губам. Он услышал ее легкое дыхание и какой-то звук, вырвавшийся из ее горла, когда он отстранился от нее.
Она вышла из кеба и оказалась перед парадной дверью, но не смогла бы двинуться дальше даже ради спасения собственной жизни.
«Не обольщайся. Это всего лишь прощальный поцелуй». И все же было в этом поцелуе нечто такое, отчего вздрагивает земля, что возвращает память к тому, что было, и вселяет надежду на будущее.
Было раннее утро. Время, неподходящее для визитов, подумала Джорджиана, изо всех сил стараясь не думать об этом поцелуе. Они выехали из Уэксли, когда еще не было восьми, а сейчас немногим больше девяти. Просто неприлично являться с визитом в такое время.
– Может быть, придем позже? – спросила она.
– Я не рассчитал время, – ответил он. – И все же стоит войти. Ты готова?
Она не была готова к встрече с отцом, так же как к поцелую, разбередившему все ее чувства.
– Ладно. – Чарлз повернулся к кебмену: – Мы вернемся через несколько минут.
– Мне-то что, – пробормотал кебмен. – Можете не спешить.
Чарлз позвонил в дверь. Звук оказался громким, как колокольный звон, казалось, мертвого мог разбудить.
– Неужели даже слуга не откроет двери? – удивилась она. – Как странно! Право, Чарлз, нам лучше вернуться попозже.
Он снова позвонил. И снова никто не откликнулся на его звонок.
– Ты полагаешь… – Он толкнул дверь. Она распахнулась. Чарлзу это не понравилось. – Ну, теперь…
– Теперь я стала Алисой в Стране Чудес, – сказала Джорджиана, заглянув в темный холл. – Здесь как в колодце. – Она не могла разглядеть ничего из-за плеча Чарлза и гадала, видит ли он что-нибудь.
– В таком случае мне придется спуститься в эту кроличью нору, – заявил Чарлз, – а ты останешься здесь.
Она охотно согласилась. Любопытство ее было возбуждено до крайности. Почему никто из слуг не открыл дверь? Она собрала остатки мужества и сказала:
– Я тоже пойду.
Чарлз шел первым. Они оказались в просторном холле, обставленном элегантной мебелью и устланном толстым персидским ковром, в центре стоял полированный стол, с потолка свисала хрустальная люстра. Впрочем, мебели было не много.
В холл выходило несколько дверей, и неясно было, какая из них куда ведет. В доме стояла тишина, прислугу, видимо, отпустили. Чарлз заподозрил неладное.
– Попробуем наугад. Возможно, окажемся там, где следует, – сказал он и шагнул к одной из дверей напротив входа. Она вела в широкий коридор, тоже устланный коврами, уставленный пристенными столиками и увешанный картинами. В холл выходило еще несколько дверей. Чарлз открывал одну за другой двери и заглядывал внутрь.
– Это гостиная. Вот столовая. Еще одна гостиная. Будуар. Библиотека. Еще один будуар. Тебе не кажется странным, что никто не вышел нас встретить? Вот бильярдная… – Он вошел туда и исчез во мраке. Джорджиана попыталась протиснуться вслед за ним.
– Джорджиана? О Боже!
– Я здесь.
– Я нашел его. Лучше не ходи дальше.
– В чем дело?
– Не догадываешься? Он в своем офисе, прямо за бильярдной. А сейчас медленно и спокойно выйди и садись в кеб. Скажешь кебмену, что я через минуту присоединюсь к тебе, что мы ошиблись, что это оказался не тот дом, который нам нужен, и я это выяснил у дворецкого. Тебе ясно?
– Да.
– Отлично. Тогда иди. – Он дождался, когда стихли ее шаги. И оглянулся на тело, точнее, на то, что от него осталось. Генри Мейтленд плавал в луже крови, как в свое время Лидия. Жестокое и бессмысленное убийство. Но чего ради? Не было ни одной серьезной причины убивать Генри Мейтленда. Ни одной. И все же он был мертв. И разделалась с ним та же безжалостная рука, что и с Лидией. Что такое колесо судьбы? Возможно, оно сделало полный оборот. И инстинкт не обманул его. Недаром он предпринял эту поездку рано утром, желая удостовериться, что здесь не было никого до них, что никто не обнаружил преступления, не нашел тела.
Но ведь это укладывалось в правила игры? Или он ошибается?
Что привело его сюда в такую рань?
Следы колес его кеба – улика, но с этим он ничего не мог сделать. Во всяком случае, пока. Прежде всего следовало проверить, не ступил ли он в темноте в лужу крови и не оставил ли следов в комнате. Он ни к чему не притрагивался, не натыкался на мебель, ничего не опрокинул. Единственное, что ему нужно, – это закрыть все двери. Да, это элемент игры… Интересная мысль. Он закрыл за собой дверь в коридор. А что они сделали со слугами? Ведь в доме ни души. А если слуг усыпили? Нет. Впрочем, и такое было возможно. Он остановился у двери и огляделся. Стоит ли осмотреть комнаты слуг? Или это тоже элемент игры? Логично предположить, что обнаруживший труп пойдет искать слуг, будет заглядывать в их комнаты, чтобы удовлетворить свое любопытство.
Но Чарлз подавил в себе любопытство. Эта сцена была тщательнейшим образом разыграна для них с Джорджианой. Не предусмотрели только, что они появятся здесь так рано. А если бы они приехали позже? Если бы обо что-нибудь споткнулись в этом вымершем доме? Слуги исчезли. Искромсанное тело лежало в кабинете. Что, если бы они отправились в комнаты слуг, чтобы выяснить обстоятельства случившегося? Он закрыл за собой парадную дверь. Велико искушение попытаться найти ответы на все эти вопросы. Но ведь и это было частью игры, частью плана, придуманного не им. Этот план предусматривал свойственное человеческой натуре любопытство. Противник презирал его. Рассчитывал, что они с Джорджианой попадут в западню.
Чарлз сел в кеб.
– В Уэксли! – крикнул он кебмену и повернулся к Джорджиане: – Пока не будем ни о чем говорить.
Она попыталась было возразить, но он приложил палец к губам и зашептал ей на ухо:
– Он погиб, Джорджиана. Остальное уже не важно. – Бросив взгляд через плечо, он увидел дом, от которого они с каждой минутой все удалялись, безмолвный и мертвый дом, ставший орудием дьявола. Наконец он исчез из виду, скрытый тисовой изгородью.
Теперь следовало переварить две вещи: их неожиданный поцелуй и злодейское убийство Генри Мейтленда. Оба события оказались взаимосвязанными и такими останутся в ее памяти навсегда.
Внезапно все части головоломки стали на свои места. Ведь сцена убийства Генри в точности повторяла сцену убийства Лидии. Кровь. Жестокость. И то, что именно он обнаружил труп.
Мог ли Мортон предполагать, что Чарлз появится на месте убийства первым? Во всяком случае, он рассчитывал на это и сделал для этого все возможное.
Этот человек был гением, но гением злым, без чести и совести. Ничто не могло его остановить на пути к желаемому. Мортон желал Оливию и получил ее. Он пожелал завладеть Элингом и уже был на пути к цели. Если не считать того, что Чарлз и Джорджиана появились в Элинге слишком рано, что мертвое тело было обнаружено слишком быстро, что они не оставили в доме никаких следов своего пребывания, а Мортон, по-видимому, рассчитывал застать их врасплох.
Мортон вызвал бы констебля, а потом они вместе нашли бы слуг в их постелях, по всей вероятности, одурманенных сонным зельем, бесчувственных и ни о чем не подозревающих.