Я подошел ближе к молодому мужчине. В руках он держал ту самую фотографию с Птицей, Себастьяном, Клёном и его братом.
-Вдумайся: маленький клочок заламинированной бумаги. А сколько в нем смысла. Многие сказали бы, что это мелочь, что роль Акеля мала и неважна, но нет! Это было очень важно! Если бы не он, вы двое так бы и не зашевелились! – зверь вырвал из рук Сонни фотографию, – Это – практически, вишенка на торте. То, без чего вы бы не делали всего того, что делаете. Что должны делать. Тебе сейчас кажется, что она влияет только на твоего звереныша, но скоро ты поймешь, насколько все тонко, – зверь кинул фото на пол и развернулся на сто восемьдесят градусов, – Идем.
Он повел меня дальше. Мы шли меж зеркала. Напротив них стояли люди с работы, с учебы, Охотники, люди в медицинской одежде, дети. Все просто стояли и смотрели в зеркала. Кто-то плакал, кто-то улыбался, а некоторые, как Сонни, были похожи на манекены или большие куклы.
Я увидел ее. Азазель. Девушка стояла прислонившись лбом к стеклу, и положив на него раскрытые ладони. Она, как и все здесь, была совершенно неподвижна, застыв в этой позе как статуя. Даже спадающие вниз волосы выглядят, как выкованные из проводки. А в отражение была та темная фигура, что я видел, когда только оказался здесь. Темная фигура, скрытая черно-прозрачной рясой и голубые глаза, сияющее из под капюшона. Фигура парила в нескольких сантиметрах над землей, чуть согнув ноги в коленях. От нее исходил черный дым. Он клубами вился вокруг нее, окружая ее легким, невесомым коконом.
-Азазела, – пропел зверь, за моим плечом, – Девушка, что так не похожа на остальных Охотников. С нормальным цветом волос и глаз. Она бы могла прижиться среди людей, если бы не тьма... – зверь тяжело замолчал, обходя меня и подходя к девушке, наклоняясь к ней, нюхая ее шею, – Тебе кажется, что она слабая, что ее сила, какая-то аморфная, не имеющая веса. Но посмотри на это! – зверь восхищенно всплеснул руками и улыбнулся хищной улыбкой, – Богиня! Ей ведома вся ложь и грязь этого мира. Она может управлять тьмой снаружи и контролировать тьму внутри людей, подчиняя их себе. Для нее нет преград и ограничений. Ее бы никогда не смогли поймать и подчинить.
-Почему она не пользуется этим? – заворожено спросил я.
-Ей нравиться быть человеком, – грустно вздыхает зверь, – Невероятная глупость. Но, в этом главное достоинство силы. Сильный – всегда сам принимает решение, кем ему быть.
-Это, скорее, достоинство ума. Сила без ума – большая беда, чем слабость.
-Да. Она умна, – довольно кивнул зверь, – Она всегда делает правильные шаги. И всегда делает их вовремя, – он щелкает хвостом по полу, становясь серьёзным, – В нашей игре, у нее не такая уж большая роль. Возможно, ты бы справился и сам. Но тогда пришлось бы дольше ждать. Она сильно нам всем помогла. Сама не зная того, она влияла на тебя и твоего Зверя, пробуждая в вас тьму.
-То есть, она повлияла на мою память?
-И на обострение чувств Белого Зверя, – довольно кинул он, – Ну и, провела тебя сюда. Хотя, ты чуть не убил ее, – наигранно грустно хмыкнул зверь и как-то издевательски улыбнувшись, пошел дальше.
Я еще раз осмотрел Азель и ее отражение. Я верю, что это существо – богиня, как выразился зверь. Оно действительно может, практически все. Но... Мне все равно не верится, что это Зель. Ведь она так похожа на человека.
Зверь дёрнул хвостом, опять режа мою ладонь острой чешуей, заставляя идти за собой. В отместку я сильнее сжал хвост. Зверь злобно зыркнул на меня через плечо и зарычал, дергая еще сильнее, снова ударяя им об пол, и потащил меня дальше.
-Вот. Группа пешек без которых бы вы оба свихнулись, – провозгласил зверь, разводя руками, описывая зигзагообразный коридор.
Здесь были все. Крис и Селф. Миша и Сахи. Шакель, Рекс, Апола, Вики и Вайлет. Шейн и Баль. Ямато. Незнакомый мне миловидный брюнет. Кассандра.
Каждый из них стоял напротив зеркала, застывшими фигурами. На секунду мне подумалось, что я на кладбище. Среди памятников умершим...
Ближе всего ко мне стоял Сел. Он стоял как солдат, держа руки по швам, и строго смотрел в свое отражение. По ту сторону из зеркала на него смотрел облаченный в древние латы воин. Его лицо было полностью скрыто под гладкой, как зеркало, маской, в которой отражалось лицо Села, только, в отражении его глаза были закрыты. Латы были покрыты ржавчиной и запёкшейся кровью. Помню, он рассказывал, что во время войны был волонтёром и помогал в госпитале. Тогда он и захотел помогать людям. Воин.
Я обошел его кругом, рассматривая. Зверь молча следует за мной, скрестив руки на груди и недовольно сопя.
Рядом с ним стоял Крис. Он был очень сосредоточен и кажется, был чем-то расстроен. Его руки были скрещены на груди, будто он обнимал сам себя. Из отражения на него смотрел... Не знаю... Этот человек был полностью обнажен, его тело было покрыто стигматами и синяками. Волосы, будто были смазаны кровью, она запеклась, и спутанная грива безобразным месивом спадала на плечи. Под его глазами были темные тени, а белки, все таких же, темно-зеленых глаз покраснели. Губы были покусанными и потрескавшимися.
Это раненое создание совсем не было похоже, на такого красивого и опрятного Криса, который много улыбается и всегда терпеливо слушает...
Я отвернулся от этого... Комок подкатил к горлу от осознания, что это вот, прямо рядом со мной, ходит так глубоко израненный человек.
Я поднял глаза. По другую сторону коридора смотрел в свое зеркало неизвестный мне брюнет. Я подошел к нему поближе, таща за собой зверя.
Я его точно не знаю. Среди моих знакомых нет школьников, это уж точно. А ему не больше шестнадцати. Маленький, не выше метра семидесяти и худой. Кожа, белая как молоко, будто он никогда не видел солнца, сильно контрастирует с темными, почти черными, короткими волосами и большими темными глазами. Руки парня сомкнуты за спиной. Одна рука крепко держит другую.
А за зеркалом...
Израненная, худая фигура изгибается, будто от боли. Раны с запёкшейся кровью раскрываются и снова начинают кровоточить. Кровь тонкими струйками течет по грязному, обнажённому телу. Длинные, ниже плеч, черные волосы, грязные и спутанные, липнут к измазанному кровью телу и закрывают заплаканное лицо. Пальцы искусаны и тоже кровоточат, будто от порезов бумаги. Под ногтями видна грязь, будто он рыл землю.
-Кто он? – тихо прошептал я.
-Это Ник Горький, – тоже тихо ответил зверь, будто его тоже шокировало это зрелище, – Неужели ты не знаешь, кто он? Это же виновник всех бед бедного Криса, – опять, поддельная жалость в голосе, – Хотя, как по мне, во всех делах Криса – виноват сам Крис. А парень ведь думает, что это его вина.
-Что он здесь делает?
-О, – зверь наклонился к моему уху и зашипел, – Это действительно хороший вопрос. Пораскинь мозгами. Фамилия “Горький” ничего не напоминает?
-Министр здравоохранения..?
-Да, – гаденькая улыбка, – Младший сын министра. Правда, он сына видит всего раз в год, но суть дела это не меняет. Нас интересует немного другое. Смотри.
Отражение снова делает рваное движение и его лицо открывается, освобождаясь от волос. Его глаза опухшие и заплаканные и они... Горят желтым огнем.
-Он иной! – поражённо вздохнул я, резко отступая назад.
-Да. А его папочка – поддерживал инициативы Центра, – зверь хищно оскалился, – Только вот. Когда выяснилось, что его собственный сын тоже “чудовище”, в сердечке защемили родительские чувства. Он спас его, отстранив от себя и отправив сюда. Тем самым, он спас и всех вас. Именно в этом районе, была создана, своеобразная, резервация. О которой правда, никто и понятия не имеет, – он ласково пригладил волосы парня, на несколько секунд замолчав, что-то обдумывая, – Поэтому, Белого Зверя так и не нашли здесь. Предполагалось, что он будет сидеть в Лесу, пока не придет его час, но нет. Он все решил сам и выбрался в город. Но и тут этому сукину сыну повезло... – зверь зло зашипел.