- Это подделки, - сказала она, - думаю, что их следует, наверное, отделить от прочих.
- Подделки? - воскликнул герцог. - Как вы узнали это?
Для герцога они выглядели точно так же, как и другие изделия, и ничем не отличались от тех, которые Ириза оставила на полке.
- Есть мастерские, - объяснила она, - которые делают копии с того, что находится в музеях, или с тех подлинных вещей, которые были выкрадены из гробниц.
- Как же вы отличаете подделки от подлинников?
Ириза впервые за это утро улыбнулась.
- Вы-то с вашим чутьем должны были их распознать, - ответила она. Простые же смертные без вашей чуткой интуиции проводят совершенно несложные испытания, с помощью которых, например, можно определить, нанесена ли глазурь сотни лет назад или наложена лишь вчера!
Она заметила интерес герцога и продолжила:
- Всегда необходимо с настороженностью подходить к тому, что вам предлагают. Ведь египтяне - большие мастера по части подобного обмана. Остерегайтесь подделок.
- Вы хотите сказать, что они унаследовали от своих предков мастерство изготовления утвари и украшений? - спросил герцог. - Я собираюсь приобрести много древних изделии для моего дома, прежде чем покину Египет, и мне очень понадобится ваша помощь, Ириза.
- Я уверена, что в Каире найдется немало знатоков, которые с готовностью согласятся проконсультировать вас.
- Я предпочел бы довериться вам.
Ему показалось - хоть он и не был уверен в этом, - что Ириза была рада этому.
Он вновь взглянул на подлинные гончарные изделия, оставшиеся на полке, и обнаружил рядом с ними плоский камень, каравшийся неуместным там.
Ириза проследила за его взглядом.
- Эго папин освященный камень.
Герцог посмотрел с недоумением.
- Путешествующему священнику, - объяснила она, - не всегда попадаются церкви там, где он останавливается, но куда бы он ни положил этот камень, любое место приобретет святость освященного храма.
- Я никогда прежде не слышал этого! - воскликнул герцог.
После завтрака возвратились стюарды с пустыми ящиками, которые несли местные носильщики.
Герцог не сказал ничего, но улыбнулся при мысли, что в чужой стране англичане, независимо от их социального положения, быстро привыкают к тому, что им с готовностью служат местные жители. В Англии этим стюардам и в голову не пришло бы, что кто-то должен нести ящики за них.
Пока они тщательно упаковывали каждый предмет, заворачивая в толстые слои газеты, Ириза вышла из гостиной, чтобы собрать свои вещи.
Гардероб у нее был небольшой, и все уместилось в два небольших кожаных чемодана, которым, судя по их виду, пришлось попутешествовать по многим пыльным дорогам.
Она вернулась в гостиную, чтобы собрать рукописи отца, и к этому времени все украшения были убраны, включая подделки, которые герцог велел упаковать отдельно.
Она сказала с некоторой беспомощностью в голосе:
- Что мне делать.., с папиной.., одеждой?
- Думаю, что вы должны оставить ее, - ответил герцог, - хотя я сильно сомневаюсь, что к приходу его преемника она будет еще здесь.
Она, соглашаясь, кивнула, и он сказал:
- Есть тут еще что-нибудь из ваших вещей? Мебель, наверное, предоставляется миссионеру вместе с домом.
- Нашим слугам заплатят за ее сохранность.
- Я дам им денег.
Она взглянула на него несколько смущенно, сказав:
- Папа всегда.., сам заботился.., обо всем этом. Я никогда.., не вникала в эти дела. до сих пор.
- Тогда предоставьте все мне, - сказал герцог.
- Н-нет.., пожалуйста... - начала Ириза, но он прервал ее:
- Мы можем поговорить о вашем финансовом положении потом, а теперь, мне кажется, вам пора уже уходить отсюда, чтобы больше не расстраиваться.
- Папа ненавидел людей, возражающих против.., всего, - просто сказала Ириза.
Герцогу показалось, что на глаза ей навернулись слезы, когда она прощалась со слугами, которые, как он понял, помогали им с тех пор, как они прибыли в Луксор. Один из них, мужчина средних лет, видно, очень привязанный к Иризе, призывал богов благословить ее и, тут же вспомнив, что стал христианином, добавил: "И благословение Господа Бога и Его Святого Духа!"
Когда, наконец, Дженкинс и стюарды отправились с багажом к яхте, герцог с Иризой проследовали за ними, но не кратчайшим путем, как они, а по дороге через деревню к храму Луксора.
Люди в хижинах махали им на прощание, а несколько детишек подбежали с цветами к Иризе.
Вновь вступив под высокие колонны, они оказались одни, и магическая атмосфера храма, казалось, окутала их так, будто они были его частью.
Они молча миновали огромные внутренние дворы, красные гранитные статуи, пока не оказались в том месте, где впервые увидели друг друга.
Раскинувшаяся на том берегу Долина Царей была залита ослепительным солнцем, и Ириза долго вглядывалась туда, пока герцог не сказал ей тихо:
- Не надо прощаться со всем этим. Мы приедем сюда вновь.
- Вы.., уверены? У меня такое ощущение, будто я оставляю все, что когда-либо знала, и вступаю в чужой и пугающий мир, о котором ничего не знаю.
- С вами уже случалось это прежде, - сказал он, вспомнив, как он видел ее в святилище, когда ее подняли на носилки и внесли во Дворец фараонов.
- Теперь - то же.., самое, - сказала она, читая его мысли, - только тогда я.., прощалась.., с вами, а теперь я... прощаюсь.., с папой.
- Как вы говорили сами, - отвечал он, - жизнь течет как река, и сейчас вы переплываете через эту реку. Но мы сюда еще вернемся.
Она улыбнулась ему, будто он разогнал тучи, нависшие над ней, и стало вдруг светло.
- Считайте это.., приключением! - сказал герцог.
Он протянул ей руку, и она оперлась на нее.
Ириза была без перчаток, которые надевала на похороны, и он чувствовал, как ее пальцы сжимают его руку, словно она стремилась почерпнуть в нем силу и мужество.
Они сошли по ступеням к воде, где их ожидала шлюпка, прибывшая с яхты по указанию герцога.
Он помог ей сесть в шлюпку, и, когда они устроились рядом на корме и матросы опустили весла в воду, он сказал:
- Вы не должны смущаться, встретившись с моими гостями. Они все очаровательные люди и понравятся вам.
Он чувствовал, что должен ободрить ее, и тем не менее не был уверен, что Лили благосклонно отнесется к появлению на яхте еще одной очень красивой женщины.
Ириза улыбнулась.
- Не думаю, - сказала она, - что они окажутся более опасными, чем людоеды, с которыми мы с папой столкнулись в Конго, или Мтеза, царек Буганды, который привык отмечать любой свой значительный сон человеческими жертвоприношениями, предпочтительно из числа христиан.
- Как же вам удалось уцелеть?
- Лишь благодаря счастливой случайности! - ответила Ириза, и герцог рассмеялся.
Было еще сравнительно рано, хотя они бодрствовали уже не один час, и когда взошли на яхту, то застали на палубе лишь Гарри, сидевшего под тентом и занятого чтением устаревших газет.
При появлении герцога и Иризы он поднялся на ноги, воскликнув:
- Рад видеть тебя, Счастливчик! А я уже боялся, что ты заблудился в пустыне или тебя замуровали в гробнице какого-нибудь давно умершего фараона и нам придется перерыть гору, чтобы найти тебя.
- Но, как видишь, я еще жив-здоров, - ответил герцог.
Он повернулся к Иризе.
- Позвольте представить моего старейшего друга. Гарри Сэтингем - мисс Ириза Гэррон, Он видел, что Гарри не сводит с Иризы удивленного и восторженного взгляда.
Когда Гарри вновь взглянул на герцога, тот понял, что ему хочется что-то сказать.
- Наверное, вам хотелось бы сначала пройти в вашу каюту, - сказал он Иризе, - чтобы снять вашу шляпку.
Не дожидаясь ее ответа, герцог провел ее вниз, где были расположены каюты.