- Это ваш первый визит в Мальборо-Хаус? - услышал Гарри глубокий, довольно гортанный голос его королевского величества. - Насколько я понимаю, вы только что прибыли в Лондон.
- Я жила в Шотландии, ваше высочество.
- Чем же эта "земля телячьих потрохов" могла так соблазнить вас, что вы пренебрегли нами на Юге? - поинтересовался принц.
Лили одарила принца очаровательнейшей улыбкой.
- Я просто возвратилась домой, сир, став вдовой.
В тот вечер Гарри видел, что герцога неудержимо влечет в тот угол зала, где в собравшейся компании несомненно царила леди Кэрнс.
Гарри не осознавал этого тогда, но сейчас понял, что именно в тот момент судьба Миртли была решена и Счастливчик вновь увлекся прелестным личиком.
Отвечая на вопрос Гарри, герцог совершенно серьезно сказал:
- Лили Кэрнс так долго жила в Шотландии, что должна была привыкнуть к определенным трудностям, хотя не думаю, что их будет много на борту "Наяды".
- Я тоже надеюсь на это, - сказал Гарри. - Если меня ожидают неудобства, я не намерен присоединяться к тебе.
- После подобного крайне эгоистического замечания, - сказал герцог, - я возьму тебя в переход по пустыне на верблюде. Ты изнежился, Гарри, и тебе, несомненно, будет полезно взобраться на вершину одной из пирамид.
- Я отказываюсь говорить больше об этом абсурдном путешествии, запротестовал Гарри. - Я хочу спать. Устраивай все сам: приглашай любого, кто развлечет тебя и спасет от смертельной скуки в первые же двадцать четыре часа. Я же готов, о Господи, подчиниться твоей команде!
Герцог рассмеялся.
- Хорошо, Гарри, засыпай. Я организую все сам, включая соблазнительную красавицу из мусульманского рая для твоего развлечения.
- Ты можешь найти их и в Каире, - ответил Гарри. - Помни, Счастливчик, большинство женщин выглядят не самым лучшим образом, когда их укачивает!
Рассмеявшись вновь, герцог подошел к окну, чтобы задернуть занавеси, и вышел из комнаты.
Гарри закрыл глаза, но против обыкновения заснул не сразу.
Он думал о том, что это так похоже на герцога - внезапно направиться к "новым пажитям".
Именно этим он и был интересен своим друзьям. Еще в детстве он мог оставить вдруг игры, забыть обо всем и увлечься новым приключением, совершенно не думая о последствиях.
"Общение с ним всегда сулило забавные неожиданности, - думал Гарри. Да и теперь вот давно уже созрело время для его очередного интересного сюрприза".
Прошел почти год, как герцог мгновенно решил сделать нечто такое, чего никто не мог ожидать от него.
С тех пор он несколько успокоился, поскольку у него завязался исключительно страстный роман с женой известного политика, продолжавшийся семь или восемь месяцев, - еще до того, как в его жизни появилась Миртли.
Роман длился так долго, потому что встречи их были не столь частыми, как им хотелось бы.
Сильная занятость мужа этой леди в Палате представителей, казалось, была очень кстати, однако жене приходилось проводить много времени вместе с ним в его избирательном округе, а также сопровождать в поездках за границу.
Это было так не похоже на Счастливчика, но, что удивительно, его сердце все крепче привязывалось к этой леди в ее отсутствие, и он каждый раз с нетерпением ожидал ее возвращения.
Правда, подумал Гарри, это нетерпение Счастливчика было тогда понятно.
В двадцать семь лет леди была в расцвете своей красоты.
Наполовину русская, она обладала тем загадочным необъяснимым очарованием, которое, казалось, и привораживало к ней Счастливчика.
И все же даже этот роман герцога, как и все прочие, сошел на нет, что и предвидел Гарри.
Счастливчик почувствовал, что не может открыть более ничего нового в своей возлюбленной, и потому охладел к ней.
Гарри понял, что герцог брал от любивших его женщин все, что они могли ему дать, и, когда утолял свое любопытство, начинал ощущать потребность в свежем стимуле, который вновь подогрел бы его интерес.
Несмотря на свое огромное восхищение герцогом и глубокую любовь к другу, Гарри все же удивлялся, что Счастливчик родился столь богато одаренной натурой.
Природе не следовало давать так много одному мужчине, чтобы он никак не мог найти женщину себе под стать.
Это было несправедливо по отношению к нему.
Но тем не менее он всегда казался таким счастливым и наслаждался жизнью так, что заражал этим любого, кто с ним общался.
Когда герцог появлялся в комнате, общий ритм жизни, казалось, ускорялся. Женщины становились ярче и оживленнее, мужчины - остроумнее и интереснее.
Гарри часто думал, что присутствие герцога может преобразовать самую обычную скучную вечеринку.
Вот почему каждая хозяйка званого ужина молилась о том, чтобы он принял ее приглашение, и ощущала искренний восторг при его появлении.
"А теперь - в Египет! - воскликнул про себя Гарри. - Почему Счастливчику пришло в голову отправиться именно туда?"
Лично его угнетал вид древних развалин. Не могли заинтересовать Гарри и женщины в виде мумий, которые были мертвы уже много столетий.
И все же эта поездка сулила какую-то новизну!
Он никогда не был в Египте, так же как и герцог, и плавание на паровой яхте "Наяда" вверх по Нилу обещало быть интереснее, чем охота на лис или участие в весеннем стипль-чезе, на котором превосходные лошади Счастливчика слишком легко приходили первыми.
"Так или иначе, Лили он, конечно, пригласит!" - подумал Гарри.
Он закрыл глаза и погрузился в сон.
Глава 2
Лили Кэрнс вышла из старомодного экипажа, в котором она каталась в парке, и, неся свою муфту из собольего меха, медленно поднялась по ступеням в холл дома на Белгрэйв-сквер.
Дворецкий, седовласый и слегка согнутый от старости, сказал ей громким голосом, которым обычно говорят глуховатые:
- К вам с визитом герцог Дарлестонский, миледи!
Лили на мгновение замерла. Затем со сдержанностью, не соответствующей ее чувствам, она спросила:
- Его светлость в гостиной?
- Да, миледи.
Поколебавшись секунду, она так же быстро, как застучало ее сердце, взбежала по лестнице в свою спальню, сбрасывая на ходу свое длинное, отороченное мехом пальто.
Она бросила пальто и муфту на кровать и торопливо присела к туалетному столику, чтобы снять свою очень привлекательную шляпку.
Лили Кэрнс смотрела на свое отражение в зеркале, и ее глаза, широко раскрытые от возбуждения, немного сузились, когда она сосредоточилась на предстоящей встрече.
Она ожидала этого визита. Она молилась о нем!
И теперь герцог ожидает ее внизу, и она совершает первый шаг к своей цели.
Лили Кэрнс была расчетливой, трезвой и ненасытно честолюбивой. Уже в пятнадцать лет она решила, что не примирится с жизнью в неизвестности и бедноте, затерявшись в Пертшире.
Ее отец, Роланд Стэндиш, был обедневшим джентльменом, которому из-за недостатка средств и большой любви к лошадям пришлось принять место управляющего большим поместьем сэра Эвана Кэрнса, когда Лили было двенадцать лет.
До этого они жили на Юге, однако ее отец уже не мог содержать лошадей для скачек и охоты и все труднее было состоять членом лучших спортивных клубов и даже оплачивать проживание в Лондоне.
Мать Лили умерла в молодом возрасте.
Будучи смышленым ребенком, Лили вскоре догадалась, что с ее матерью была связана какая-то тайна, по причине которой родственники отца говорили о ней, сурово поджимая губы.
Другие люди тоже полагали, хотя не высказывали этого вслух, что Лили и ее отцу даже лучше от того, что ее матери нет больше с ними.
Все ее тетушки на расспросы Лили отвечали лишь, что ее мать "ушла к Богу".
Однако, судя по тону их ответов и выражению глаз, они полагали, что она скорее всего отправилась в совершенно иное место.
Лишь повзрослев, Лили узнала, что ее мать была дочерью виноторговца, которому отец Лили сильно задолжал.