Спрятавшись за выступом стены, за ней наблюдал мужчина. Сколько раз он стоял вот так же, укрывшись в тени, и наблюдал за Изабель, которая ждала его во время их тайных встреч там, в Квебеке! Смотрел на нее и недоумевал, зачем он ей понадобился, ведь он ничего не мог ей подарить, кроме своего сердца. Она приняла подарок, а потом отшвырнула его прочь… Что еще ей может быть нужно?
Он не спускал глаз с молодой женщины, борясь с желанием выйти на берег и заговорить с ней. Но не лучше ли оставить все как есть? Четыре года понадобилось, чтобы душевные раны зажили. И вот, когда, казалось бы, самое страшное позади, они с ней снова встретились! Со дня подписания контракта его терзали воспоминания. Он мог думать только о ней, Изабель, и ни о чем больше. Ненависть и отвращение поначалу были так сильны, что он поминутно стискивал кулаки, представляя ее в объятиях этого Пьера Ларю, который, приходилось признать, был весьма хорош собой.
Он ненавидел себя за то, что до сих пор ее любит, а ее – за то, что она осквернила эту любовь и надругалась над его чувствами. Она не могла не догадываться, какое впечатление произведет на него ее платье, подчеркивавшее тонкую талию, и прическа с каскадом золотистых локонов, деликатно спадавших ей на шею…
У нее было время подготовиться к встрече, после того как она отправила к нему свою служанку-индианку с посланием, которое он с утра не выпускал из рук. «Будь ты проклята, Изабель Лакруа!»
Молодая женщина расправила плечи и посмотрела по сторонам. Было ясно, что ожидание утомило ее. Сердце Александера застучало быстрее. Да или нет? Выйдя из тени, он нерешительно шагнул к реке. Изабель как раз бросила камешек, разбивший зеркальную гладь воды. Он набрал в грудь побольше воздуха, собрался с духом и на мгновение закрыл глаза, чтобы запечатлеть в памяти эту картину. Изабель наклонилась и подобрала еще один камешек, на этот раз плоский. Гибко выпрямившись, она вдруг застыла. Несколько шагов отделяли их друг от друга, но неизвестно откуда взявшийся страх будто пригвоздил его к месту.
Клочок бумаги хрустнул у него в пальцах. Вспомнилась подпись Изабель и нарисованный под ней маленький цветок лилии – знак, что это письмо не является уловкой ревнивого супруга. По крайней мере ему хотелось так думать…
Совсем рядом зашуршал песок, потом стало тихо. И снова шорох… Изабель повернулась с такой живостью, что ее юбки взметнулись. Прерывисто дыша, какое-то время они с Александером молча смотрели друг на друга. Камешек, который она держала в руке, упал на песок. Александер стоял прямо перед ней, одетый в штаны из грубого коричневого полотна с потертостями на уровне коленей и темную, в каких-то пятнах рубашку. Поверх рубашки был надет серый шерстяной жилет и черная куртка, на голове – примятая фетровая треуголка. Он только что побрился – об этом можно было догадаться по приятному запаху мыла.
Она едва сдержалась, чтобы не кинуться к нему в объятия, о чем так часто мечтала. Ей хотелось прижаться щекой к его груди, обхватить его лицо руками, сказать, какой пустой была ее жизнь без него… Однако она не стала этого делать из страха, что он вдруг исчезнет снова, и… Совладать с порывом оказалось очень трудно, тем более что в душе разразилась настоящая буря эмоций! Но Изабель сумела взять себя в руки.
– Ты пришел, – произнесла она шепотом.
– Добрый день, мадам Ларю!
Он отвесил легкий поклон, не спуская, однако, с нее глаз.
– Алекс… нам нужно поговорить! Думаю… нет, я знаю, что ты на меня злишься…
Он – злится? Это еще легко сказано!
– Что вы можете знать о моих чувствах, мадам!
Тон был так резок, что она невольно вздрогнула.
– Прошу, Алекс, не надо так!
Он молча смотрел на нее. На мгновение ей показалось, что губы его изогнулись в усмешке. Но это была иллюзия. Лицо его оставалось бесстрастным, и это ранило больнее, чем удар кинжала. Разве можно быть такой наивной? Надеяться, что он ее выслушает, поймет, что она не могла в тот момент распоряжаться своей судьбой… Участь женщины – подчиняться и терпеть, разве он этого не знает? Вздернув подбородок, она выдержала его взгляд. Что ж, пусть будет так, как желает он. На войне как на войне!
Внезапная перемена в настроении молодой женщины лишила Александера остатков уверенности, и, чтобы совладать с внезапной слабостью, он решил размять ноги. Вот так, кружась вокруг нее, словно волк вокруг добычи, он ходил какое-то время, неотрывно наблюдая за ней, ища в ее «броне» слабинку, место для удара. Господи, но какая же это мука – просто смотреть на нее! Годами он принуждал себя принять случившееся, боролся с душевной болью, как вдруг несколько секунд – и рана открылась снова! Гнев постепенно вскипал в душе, и направлен он был против женщины, которая навлекла на него эту страшную муку.