Милн Алан Александр
Река
Алан Александер Милн
Река
"Объявленная ранее свадьба мистера Николаса Динса и мисс Розмари Патон не состоится".
Я знал их обоих. Хорошо помню их и теперь, как и то августовское утро, которое изумило меня сообщением в "Таймс". Я зачитал его Мэри, мы как раз завтракали, и она воззарилась на меня.
- Никки и Рома? - воскликнула Мэри. - Дорогой, я просто не могу в это поверить! Они же месяц назад сидели здесь, переполненные любовью! Что случилось?
Этого я не знал. Шел 1937 год. Возможно, если бы я был в курсе, мы с Мэри смогли бы чтото предпринять. Но о том, что произошло, нам стало известно лишь два года спустя, когда началась Вторая мировая война, а Розмари вышла замуж за молодого Уэйна. Я все это помню, потому что за завтраком тем утром мой глаз зацепился за два абзаца. В одном сообщалось о награждении летчика, погибшего смертью героя. Во втором, последнем, сообщалось, что свадьба между командиром эскадрильи А и мисс Б не состоится. Никки участвовал в битве за Британию, дослужился до командира эскадрильи, получил массу наград и погиб в бою. Я словно перенесся на два года в прошлое. Напротив сидела Мэри, не постаревшая ни на день. Тот же стол, та же посуда. Я буквально услышал ее вскрик: "Никки и Рома! Дорогой, я просто не могу в это поверить!"
1
Семья Мэри проживала в замке Крэддок не одну сотню лет. Ее отец происходил из действительно древнего рода, основателей которого какимто образом проглядели, когда первые короли производили своих верных вассалов в бароны, а уж гордость не позволила им принимать титулы от этих выскочек Плантагенетов и сменивших их династий. Так что Джордж Крэддок мог держаться на равных с любым из так называемых пэров, а на большинство смотреть свысока. Когда он стал моим тестем, я, конечно, узнал его получше. Восхищался им, любил его, но и немного побаивался. Мэри, как это принято у жен, частенько говорила, что он обо мне самого высокого мнения. Не знаю, соответствовали ли ее слова действительности, но он и впрямь всегда благоволил ко мне. Особенно, когда его поставили в известность, что Мэри и я любим друг друга. Никто, разумеется, не мог составить Мэри достойную пару, но он, возможно, подумал, что скромный, но с университетским дипломом, представитель среднего класса куда как лучше какогонибудь новоиспеченного графа. С другой стороны, Мэри всегда умела добиться своего, даже в таком важном вопросе, как замужество.
В те дни я был очень молодым архитектором, остаюсь им и поныне, только, разумеется, уже не хожу в "очень молодых". К 1914 году Джордж Крэддок с неохотой, но пришел к выводу, что безлошадный транспорт станет элементом повседневной жизни. Ни у кого, разумеется, не могло возникнуть желания путешествовать по стране в этих самоходках, но они могли принести пользу человеку, живущему в десяти милях от станции, послужить для перевозки багажа, а может, и гостей, из точки А в точку Б. Поэтому фирма, в которой я работал, получила заказ на переоборудование старого амбара, примыкающего к конюшне, в гараж, с комнатами для шофера на втором этаже. Мой шеф поехал в поместье, провел там день, произвел необходимые замеры и, вернувшись, принялся за чертежи. А потом, к счастью для меня, заболел, и реализовывать его замыслы на месте пришлось мне. Так я попал в замок Крэддок и встретился с Мэри.
Мы женаты уже тридцать четыре года и, полагаю, ныне я в большей степени достоин ее руки, чем прежде. Я про то, что за это время сумел многого добиться на профессиональном поприще, да и любой мужчина стал бы лучше и добрее, прожив столько лет бок о бок Мэри. Глядя на нее, я попрежнему удивляюсь, как мне хватило духа попросить ее руки. Она была такой молодой и такой зрелой, такой наивной и такой мудрой, такой беззаботной и такой серьезной, такой близкой и такой недоступной. Я попрежнему помню, как мучился, когда со всей ясностью осознал, что безумно влюблен в нее. Я представлял себе, как признаюсь ей в любви, видел ее добрую, жалостливую улыбку, слышал пренебрежительный смех старшего Крэддока, читал в следующем номере "Морнинг пост" сообщение о ее помолвке с герцогом Таким или графом Этаким, и горько смеялся над собственной глупостью. Только безумцу могли прийти в голову такие мысли. Однако, скорее всего, я бы попросил ее выйти за меня замуж и и не прибегая к помощи Николаса Динса. Но я не уверен, что без его активного участия она ответила бы согласием.
Все произошло, когда я в последний раз приехал в поместье по делам, в последний день, когда я еще мог делать вид, что без меня никак не обойтись. Как обычно, в замке хватало гостей, но в то утро мне какимто образом удалось уединиться с Мэри. Мы пошли на прогулку. Предыдущую неделю лил дождь, но аккурат к утру небо очистилось от облаков и яркое солнце пригрело землю. И я бы, конечно, радовался жизни, если бы не безнадежность ситуации, в которую попал. Но сосновому лесу мы вышли к реке. Обычно веселая и мирная, а в жару практически пересыхающая, во всяком случае, человеку, предпочитающему активный отдых, не составляло труда перебраться на другой берег по торчащим из воды валунам, она превратилась в бурлящий желтый поток, и лишь коегде из пены на мгновение выглядывала вершина валуна. Я сказал себе, что, случись Мэри упасть в воду, тут же брошусь за ней и мы оба утонем. Тогда, если она никого не любила, мы соединимся вновь на Небесах и навеки будем вместе. Конечно, это ужасно, если Мэри вдруг утонет, продолжал рассуждать я. Нам следовало взять с собой одного из щенков. Если бы он упал в воду, я бы прыгнул за ним и утонул. Все лучше, чем та несчастная жизнь без Мэри, которая ждала меня после отъезда из поместья. А если бы произошло чудо и мы со щенком живыми вернулись бы на берег, возможно, часть заботы, которой Мэри окружила бы щенка, досталась и мне. Она бы даже могла... ну, вы понимаете, в каком я был состоянии. Абсурдные, романтические, героические мысли роились у меня в голове, но, откровенно говоря, отнюдь не романтический героизм заставил меня броситься в реку, когда в воду упал маленький Николас Динс. Я бросился, не задумываясь, можно сказать, автоматически. Да и кто поступил бы иначе, оказавшись на моем месте, если в пятидесяти ярдах выше по течению, заламывая руки, вопила мамаша, а рядом стояла любимая девушка, которая, к тому же, начала расстегивать юбку, наивная дурочка. Я оттолкнул ее в сторону и прыгнул в воду.