— Мам, ты есть будешь? — Том поднёс вилку к ее лицу. Изабель аккуратно забрала тарелку и вилку и молча стала есть, поглядывая на малышку и Маршалла. Девочка наелась и засопела на его руках.
— Перенесу ее в кроватку и вернусь — шепотом сказал он.
Немного насытившись Изабель прикрыла глаза и задремала. Она открыла глаза, когда и ее, как дочку, сосед нес на руках по лестнице. Ему нравилось ее касаться, она была очень легкой и воздушной. Ее хотелось оберегать, что он уже несколько дней и делал. Мальчики тихо шли сзади.
— Так, бро, марш спать в комнату, сказку на телефоне себе включите, я тебе Питер показывал как делается это и Нену заберите, она нервничает, видите?
— Да, бро, — Питер захихикал и взял псину за ошейник.
Он тихо вошёл в ее спальню и положил ее на кровать. Ей не хотелось выдавать себя, что она уже проснулась, но Маршалл это заметил и сам первый заговорил:
— Я разбудил тебя, прости.
— Это вы простите, заставила тащить меня на верх. И вообще, вы тут возитесь с нами…
— Считай это акт добра, — он улыбнулся. — Ребята мне сказали, что у вас никого нет и твой муж погиб.
— Маршалл, они не знают на самом деле всей правды, я не хотела их травмировать, обещайте, что не скажете никому? — она нахмурилась и заломила руки. — Мне безумно стыдно, что я вот вас втянула. У меня нет никого из родных здесь, я жила во Франции до замужества, родители погибли и меня воспитывала тетя с дядей. Но они далеко и я так растерялась, что довела ситуацию до такой степени… вы совсем не обязаны… сколько я должна за врачей и еду, за все?
— В следующий раз, когда мне нужна будет помощь я вас попрошу, это будет и плата. Я тоже живу один, а одному жить хреново, даже при наличии денег.
— Да, можете на меня рассчитывать, мы в долгу не останемся.
— Что за тайна? О которой никто не знает и ты так переживаешь? — он смотрел в упор на неё своими необыкновенными глазами. Ему она чертовски нравилась, если бы не ее болезнь и слабость, он наверное, поцеловал бы ее или даже… о чем он думает? Это просто пошло, но он все — таки мужчина, а она чертовски привлекательная женщина и сидят они одни в ночное время у неё в спальне…черт. — Из окна тянет гарью, горит торговый центр. Я закрою, невозможно дышать прям.
— Отец моих детей нас бросил, он не военный, а бизнесмен. Все банально. Молодая помощница и мы не нужны стали. — он стоял к ней спиной и по одной этой спине можно было сказать, что он сердит. Как? Дети голодные, она непонятно когда нормально ела и спала, чуть до операции не довела себя на груди, а оказывается был человек, который просто обязан им тут помогать!
— Он что, мудак? А зачем ты рожала? Троих? Нет, это просто какая-то безответственность…
Она заплакала и тихо прошептала:
— Я знаю, что идиотка. О его романе я узнала на седьмом месяце и тут ничего не поделаешь. Он быстро развёлся со мной и даже не приходил никогда после. Только алименты платит. А я так развалилась… — Маршалл приобнял ее.
— Эй, я же не о тебе. Ты молодец, но всем нужна помощь. Надо было няню хоть нанять. Ты себя измотала и вот это произошло, потому что не следила за собой, — он провёл по месту, где была перевязка. — Врач сказал ещё пару дней и лактация кончится совсем.
— Мне операцию делали или…?
— Нет, все нормально. Сейчас столько всего, твои малышки будут в полном порядке. — он покраснел и отступил от неё. Чего он несёт? Но она не особо заметила или новость, что все хорошо, смягчила пошлые слова. Изабель улыбнулась ему.
— Маршалл, что мне делать теперь?
— Ну, на сегодня план такой — спать. Я пойду в комнату Вэнди, а ты отдыхай и набирайся сил. А завтра будет завтра.
Он намотал ее золотые волосы на пальцы и дёрнул слегка на себя. Она вскрикнула, но подчинилась, выгибаясь и отклоняясь на него. Маршалл не выпускал ее, крепко держа за волосы одной рукой, а второй обхватя талию, слегка кусая плечо. Его движения в ней были дикими и необузданными, она громко стонала и заводила еще сильнее. Это просто безумие владеть этой женщиной, он отпустил волосы и прижал освободившейся рукой ее за шею к себе, его зубы оставляли на мраморной коже следы. Пусть будет вся в засосах и все вокруг видят, что она только его.