Он проснулся весь мокрый с чертовой эрекцией. Как подросток, в его то возрасте! Что он делает в розовой комнате? Ах да, он же вчера остался опять ночевать в этом доме с ней под одной крышей. Малышка спала сладко, рассвет только зачинался. Может, глянуть, как она там? Да чего он врет себе, просто глянуть на неё хочется. Эта фея свела его с ума. Зачем они приехали и нарушили вполне спокойную жизнь! Он не будет ей говорить, раз она не помнит, что раздевал ее, пока она была вся мокрая, что перевязывал грудь, потому что некому было это делать, сестра же не будет каждые два часа менять повязки. И эта грудь, с розовыми сосками сводила его с ума. Он, конечно, видел много голых женщин, но ему сейчас от этого было нелегче. И кожа как мрамор и шёлк на ощупь. Ему пришлось обтирать ее, а хотелось большего однозначно, потому что все внутри поднялось и он краснел и порой приходилось долго дышать, чтобы сдерживать себя от приступа острого желания. Или сказать ей, что да, он чертов маньяк, засел у неё дома и видел ее голой, а сейчас все его мысли о том, чтобы просто раздвинуть ей ноги и овладеть ей. Тогда она вызовет полицию, будет скандал и прощай все его старания. Интересно, когда ее бросил муж кто-то был после? Судя по тому, как она себя ведёт — точно не было. Как вообще эту фею можно было бросить? Он бы на руках ее носил туда сюда, чтобы она даже земли не касалась. И дети такие добрые и хорошие, никаких проблем с ними нет. Все в доме аккуратно, а ещё, конечно, он не удержался и почитал ее романы. Просто полистал ночью и до утра не смог уснуть. Питер сказал, что она писатель и даже указал на эти самые книжки. Порывшись в сети, он понял, что романы популярны среди женщин, а когда прочитал некоторые страницы — сидел весь красный. Фея в жизни оказалась совсем не феей. Хотя, кто знает, может это только фантазии и для увеличения продаж, женщинам же нравится такое, романы с эротикой. Вот по этой причине мысли о ней стали ещё больше навязчивыми. Она действительно все это проделывала или это только в ее голове? А если и в голове, то что мешает воплотить… опять эти мысли! Он тихо спустился на кухню и налил холодной воды. Сделав пару глотков, стакан с водой выскочил из рук, хорошо, что был пластиковым и не разбился из-за этого. Изабель стояла в ночной сорочке перед ним и не мигая смотрела на него. Волосы плавно опускались на плечи и при свете первых лучей она вся светилась.
— Боже, ты чего так рано встала? У меня чуть инфаркт не случился! — тихо прошипел он.
— Я хотела тоже попить и слышу, кто-то на кухне роется. Забыла, что и вы тут.
— Да уж… глупо. Ты как? И это… хватит мне говорить «вы», я себя старым чувствую.
— Прости, я даже не подумала об этом. — она приблизилась к нему, ступая босыми ногами по кафелю. Маршалл сглотнул, вот что она сейчас творит? Знала бы, что в его голове сейчас. — Получше. Сытный ужин, пара часов сна без температуры, ещё ноги трясутся, но мне стало значительно лучше, — она стояла очень близко к нему, ее ноги были в лужице с водой, но почему-то она не замечала этого. — Меня на руках никто не носил никогда. Я видела, что ты следил из своего дома за мной, — опа, поворотец! Такого уж точно Маршалл не ожидал. — Зачем? — ее тонкие пальчики дотронулись до его подбородка, в месте, где была маленькая ямочка. Сейчас снесет крышу, подумал он и притянул ее к себе так сильно, что ее мокрые ноги оказались на его ногах.
— Следил. Ты красивая, — это все, что он мог выдавить из себя.
— Ты разлил воду на полу, может кто-то упасть… — также шепотом сказала она и почти вплотную встала рядом с ним, заглядывая в прозрачные глаза. Она изучала его лицо маленькими тонкими пальчиками, какая же тонкая ладонь и изящная. Его руки были на ее талии, он боялся шелохнуться и от этих прикосновений, сводящих с ума, он возбуждался ещё сильнее. Под этой сорочкой ее мраморное тело. Он не одевал на неё эту одежду, она сама переоделась. Руки невольно поднялись выше и через тонкую ткань он ощутил все те же бинты. Черт, она же сутки назад горела вся, а сейчас ещё слаба. Изабель почувствовала его руки на повязках и смутилась. Опустила опять глаза и хотела отстраниться от Маршалла.
— Прости, так глупо я себя веду… ты позаботился обо всем за меня и на руки меня взял, я не знаю, что у меня в голове… черт, я просто забыла, что в бинтах и с кучей детей. Ты тут стоял на кухне, а я уснуть не могла и кажется нафантазировала черт знает что… — она бы и дальше находила себе оправдания, если бы он не поцеловал ее горячие губы. Она ответила и с какой-то неуемной жаждой стала его целовать. Их языки сплелись, он посасывал ее спелые губы и затем снова проникал в неё языком.