Амброж созвал всех, кто, опустив руки, стоял возле своих узких калиток и широких ворот. Вода не делала различий между бедными и теми, кто побогаче. Взбесившаяся стихия на несколько часов объединила всех. Люди по-добрососедски присоединились к бедолаге из кузни, хотя все уже было без толку. Соседи это знали, но двигались вслед за ним вдоль разбушевавшейся реки, пока еще можно было передвигаться. И только ночь положила конец их мучительным поискам на отмелях и в коварных впадинах.
Амброж поблагодарил соседей и остался один, понимая, что они сделали все, что могли. Он возвращался мимо мельницы. Вода не пощадила и ее стен. Во дворе горел свет. На крыше полузатопленной конуры подвывала собака. У мельника река под самым носом. Может, он что видел…
— На минутку на запруде застряла тачка… — сказал ему мельник и позвал к себе обогреться ромом.
Дождь на улице затихал. Тьма еще больше сгустилась.
Амброж, сам того не замечая, опрокидывал рюмку за рюмкой. Оба долго молчали. Они были соседями. Одногодками. Их детство прошло здесь, у реки. Но дружбы они никогда не водили. Кузня с ее вечным грохотом тяжелого молота и жилая пристройка никак не могли равняться с двухэтажным домом при мельнице, где тихо шумели жернова, а на обширном подворье скрипели повозки с мешками зерна и муки. Общей у кузнеца и мельника была лишь река. Она кормила обоих.
— Проклятая река, — упавшим голосом промолвил Амброж.
Мельник, не говоря ни слова, налил еще по одной. У него-то не было причин клясть реку. Амброж понимающе кивнул и сощурил глаза, будто припоминая то единственное место, которое люди могли в своих суматошных поисках упустить, хотя осмотрели все, вплоть до ущелья.
— Когда утонул старшо́й с моей мельницы, мы его тоже не нашли. Говорят, река где-то уходит под землю.
— Говорят, там, за лесом, отмель. Можно перейти и ног не замочить, а чуть дальше опять глубоко.
— Только ведь наш старшо́й тогда был пьян в доску!
— Знаю, — кивнул Амброж, но так и не смог понять, что ему до того. Жена была трезва как стеклышко, и все-таки вода смыла ее с мостков и унесла вместе с тачкой. Ходили слухи, будто мельников помощник свалился в реку не случайно. По крайней мере так говорили. Это стряслось в самом конце войны. Еще был жив отец. «Мой папаша мрачнел, когда вспоминали о печальной судьбе молодого парня, которого ремесло наделило не отвечающей его веселому и озорному нраву кличкой — старшо́й». И вдруг его не стало. От людей не укрылось, что исчез именно тот из работников, который не боялся говорить, что немцы таскаются на мельницу за мукой, а для местных бедняков даже отрубей нету.
Амброж опять потянулся к рому. Тошно было, что лезут в голову мысли, не имеющие ничего общего с его горем.
— Судьба, кузнец! — попытался ободрить его мельник.
Амброж едва удержал крик: «Плевать я хотел на судьбу! Надо было получше приглядывать за Анной. Из-за охапки сена она готова была мир перевернуть. А я кинулся к щитам! Зачем? Нечего мне было там делать! Стоял и пялился, как поднимается вода, и радовался! Судьба бьет меня, наверное, потому, что я глуп. Восхищаюсь водой, ее мощью. Мне всегда нравилось, как река вдруг превращается в яростную стихию. Вот и получил!»
Амброж подавил в себе крик. Вокруг царила тишина, слышалось лишь монотонное тиканье часов да отдаленный рев реки.
— Где твои батраки?
— Какие там батраки! — вздохнул мельник. — Ферда от меня ушел, а Роза побежала к вам, чтобы твоя девчонка одна не сидела!
— Это хорошо, — с благодарностью сказал Амброж.
— Людей не хватает! — уныло вздохнул мельник.
— Тебе бы жениться!
— Ты вот женился! — осмелился произнести мельник.
— Хорошо, хоть дочка осталась.
— А мне наследники ни к чему!
— У тебя мельница.
— Коли и дальше так пойдет, ни шиша у меня не будет! Но я ничего никому даром не отдам, — добавил он решительно и опять потянулся к бутылке с ромом.
Амброж посмотрел на часы. Одиннадцатый час. Он окинул взглядом чисто прибранную комнату. Всюду порядок. Понятно, Розиных рук дело. Мельники и впрямь ничего никому не давали даром. Роза на него работает не разгибая спины, а что с того имеет? Уж не надеется ли, что этот стареющий пентюх когда-нибудь на ней женится? Амброж когда-то, давным-давно, и сам бегал за Розой. Когда же это было? Даже свадьбу собирались играть, но так и не сыграли.
Амброжу вдруг стало страшно — что за мысли лезут ему в голову! «Сдурел ты, что ли, Амброж! Вспоминаешь про старую любовь к Розе, которую вытеснила дружба с Анной. Эта добрая женщина была мне верной женой — и вот ее нет, сегодня утонула!» Он поднял голову, отводя глаза от мельника, невозмутимо сидящего за столом со сложенными на животе руками. Еще немного, и он разрыдается. «Зверюга я неблагодарный».