- Вполне вероятно. Сейчас я уже не могу точно утверждать, какую именно часть кислоты пришлось уничтожить.
- Теперь относительно динамита, Ульянов... У кого на квартире вы делали его?
- Вы же знаете об этом, господин прокурор, со слов Канчера.
- А сейчас хотелось бы узнать с ваших слов.
- Извольте. Белый динамит приготовлялся мною.
- В Парголове?
- Да, в Парголове.
- Когда?
- В феврале.
- А точнее?
- В первой половине февраля.
- Так, дальше.
- ……………..
- Смелее, смелее.
- ……………..
- Почему же замолчали, Ульянов? Вы, наверное, хотите сказать, что динамит вы готовили в доме акушерки Ананьиной?
- Я давал уроки сыну госпожи Ананьиной.
- И одновременно?..
- В первых числах февраля я попросил Михаила Новорусского найти мне урок.
- Новорусский был вашим другом?
- Нет, просто знакомый.
- Он учился в университете?
- Нет, Новорусский был кандидат Духовной академии. Вы это прекрасно знаете сами.
- Продолжайте, Ульянов.
- Ананьина знала о ваших занятиях с динамитом?
- Новорусский договорился со своей тещей Ананьиной...
- Ульянов, отвечайте прямо на поставленный вопрос: Ананьина знала о том, что в ее доме делается динамит?
- Конечно, нет.
- А Новорусский?
- Тоже нет.
- Но ведь это он предложил вам поехать на дачу своей тещи?
- Нет, давать уроки в Парголове я вызвался сам.
- Между прочим, вина Новорусского от этого нисколько не уменьшится.
- И тем не менее я повторяю: идея поездки в Парголово принадлежит только мне.
- Александр Ильич, я понимаю: вы человек благородный, хотите полностью выгородить Новорусского и Ананьину...
- Они решительно ни в чем не виноваты.
- Но ведь вашу химическую лабораторию в Парголово доставил Новорусский, а?
- Он не мог знать, для чего она предназначается.
- А для чего она предназначалась?
- Мне необходимо было изготовить недостающую часть динамита. Очень незначительное количество.
- А почему вы решили изготовить динамит именно на даче? Почему вы не сделали это на одной из городских квартир вашей фракции?
- Вследствие неудобства городских квартир для изготовления динамита, господин ротмистр.
- Сколько дней вы пробыли в Парголове?
- Около пяти.
- Точнее?
- Точнее сказать не могу.
- Когда вы прибыли туда?
- Между десятым и двенадцатым февраля.
- Убыли?
- Числа четырнадцатого, пятнадцатого.
- Что же явилось причиной ваших столь непродолжительных занятий с сыном Ананьиной?
- Ананьина сделала мне выговор за мои химические занятия.
- Значит, она догадалась, что вы приготовляете динамит?
- Нет, она высказалась в том смысле, что я больше времени уделяю химии, чем ее сыну.
- Она подозревала, что ваши опыты незаконны?
- Да, она говорила мне об этом.
- И что же?
- После первого же разговора с Ананьиной я уехал.
- А ваши опыты?
- Цель моих опытов была достигнута. Динамит был уже готов.
- У вас не сложилось такого впечатления, Александр Ильич, что Ананьина или кто-нибудь из ее родственников принадлежат к революционной партии, о существовании которой вам, предположим, ничего не известно?
- Нет, у меня такого впечатления не сложилось.
- Ананьина вела когда-нибудь с вами разговоры о старой «Народной воле»? О Желябове? О Перовской, например?
- Нет, никогда.
- А Новорусский?
- Тоже не вел.
- А вы были знакомы с женой Новорусского?
- Я виделся с ней несколько раз.
- Где?
- В Петербурге.
- Как ее зовут?
- Лидия.
- Она родная дочь Ананьиной?
- Кажется, да.
- Скажите, Ульянов, до вашего приезда в Парголово Ананьина жила на своей даче?
- Этого я не знаю.
- Но ваша лаборатория была отправлена на дачу вместе с вещами Ананьиной?
- Да, вместе.
- Странное получается совпадение, не правда ли?
- Что вы имеете в виду?
- Кое-что любопытное...
- А именно?
- Слушайте меня внимательно, Ульянов. До того дня, пока вам не понадобилось сделать недостающую часть динамита, Ананьина на даче не жила. Потом она перевозит в Парголово свои вещи вместе с вашей лабораторией...
- Это случайное совпадение.
- Дальше. Ананьина заявляет вам, что вы не устраиваете ее как репетитор ее сына только после того, когда изготовление динамита закончено, но никак не раньше этого.
- Это тоже случайно, господин прокурор.
- Александр Ильич, а если честно, а?.. Через Ананьину и Новорусского вы держали связь с Исполнительным комитетом... Ведь правильно?
- Господин ротмистр, ваш вопрос не только не серьезный, но и просто смешной.
- Ах, Александр Ильич, нам с прокурором вовсе не до смеха!
- Ульянов, как звали сына Ананьиной?
- Николай.
- Сколько раз вы занимались с ним?
- Один или два.
- И Ананьина только на пятый день высказала вам свое неудовольствие как педагогу?
- Да, только на пятый.
- А вы не находите это странным?
- Нет, не нахожу.
- Значит, пять дней в доме Ананьиной живет чужой человек, с сыном ее, как было договорено, не занимается, сутками напролет возится с химической аппаратурой. И хозяйка все пять дней никак не реагирует на это, считая, что все идет нормально?
- Да, Александр Ильич, тут концы с концами не сходятся...
- Ульянов, что вы брали с собой в Парголово? Из личных вещей?
- Кажется, одну рубашку..,
- И все?
- Да, все.
- А постель? Одеяло, подушка?
- Все это давала Ананьина.
- А вознаграждение?
- В каком смысле?
- Сколько вы должны были получать за свои уроки? Был разговор об этом?
- Нет, не было...
- Где вы обедали, когда жили в Парголове?
- Я обедал вместе с хозяйкой и ее сыном.
- Смотрите, Ульянов, какая забавная получается картина: пять дней вы живете в доме совершенно чужого человека, с сыном хозяйки не занимаетесь, а вас поят, кормят, дают вам белье... Спрашивается: за что? За какие заслуги? Вывод напрашивается сам: за то, что вы с утра до ночи ковыряетесь в своих пробирках. То есть за то, что вы изготовляете динамит. Хозяйка Дома знает об этом, она в одном заговоре с вами... Больше того, она связана с другими участниками заговора, имена которых вы пока назвать отказываетесь, ухудшая тем самым и свое положение и положение вашей семьи, особенно ваших братьев в Симбирске...
- Кроме арестованных участников заговора, списки которых вы мне вчера показывали, никакие другие имена мне не известны.
- А ну-ка, посмотрите мне в глаза, Ульянов... А для кого вы тайно оставили в доме Ананьиной еще одну партию нитроглицерина?
- Нитроглицерина?
- Да, да, между оконными рамами? В комнате, которая находилась напротив вашей лаборатории?
- Я сейчас уже не припоминаю... Впрочем, да, я, кажется, действительно оставил часть нитроглицерина в банке со слабым раствором соды. Для безопасности.
- Не оставили, а спрятали! И не в своей лаборатории, а в другой комнате... Этот нитроглицерин предназначался для тех участников заговора, которые еще находятся на свободе. Они должны повторить покушение на государя!
- Никакого повторения мы не собирались делать...
- Вы лжете, Ульянов! Нагло лжете... Вы запутываете следствие. Вы отказываетесь назвать имена еще не выявленных участников заговора. Учтите: это найдет отражение в вашем приговоре.