Учитель арабского языка в алжирском среднем учебном заведении, которое я посещала, не разделял подобных мыслей. Наоборот, он был их ярым противником. Результат такого расхождения во взглядах оказался вполне предсказуемым. Вот, в нескольких словах, чем все закончилось.
Заявление отца о том, что скоро я перестану посещать школу, выбило меня из колеи. Заметив мое состояние, учитель обратился ко мне:
— Самия, я тебя не узнаю. Что случилось?
Захлебываясь слезами, я рассказала ему все.
— Самии, которую вы знаете, больше нет. Мои родители не хотят, чтобы я училась дальше. Они считают, что место женщины — в доме. Сначала возле родителей, потом рядом с мужем.
— Они не имеют права принудить тебя бросить школу. Любая девочка, как и мальчик, должны учиться. Твои родители не хотят понять, что они не всегда будут рядом с тобой, да и муж может развестись с тобой или умереть.
В тот же день, стараясь не замечать сарказма на лице матери, пытающейся обескуражить меня, я передала ей весь разговор с преподавателем. Звук пощечины эхом отозвался у меня в голове, так же, как и ее слова:
— Мадемуазель хочет свести всех нас в могилу? Знай, моя дочь: ничего у тебя не выйдет, никто не умрет, а вот ты покинешь школу, в которой тебя научили перечить родителям и не делать то, что они тебе велят.
Конец разговора, конец учебе. Прощай, надежда.
Когда я приступила к поискам работы в Монреале, минуло уже более тридцати лет с момента вынесения этого родительского приговора.
Без диплома, без опыта работы, на какое место могла надеяться женщина в моем возрасте? Когда мы переехали в Квебек, я, сколько могла, откладывала решение этой волнующей меня проблемы. Денег у нас было мало, но мне хотелось думать, что необходимый для жизни минимум мы имеем. Поэтому я не спешила начать поиски работы, ограничиваясь лишь обещаниями, даваемыми самой себе.
Мало-помалу я почувствовала, что я уже не раба обстоятельств, и научилась наслаждаться радостями жизни. Мы устроились в небольшой квартирке, расположенной в одном из домов небогатого квартала Монреаля.
Я гнала прочь тревоги, убаюкивая себя мыслями, что моя семья уже забыла меня, однако вскоре я узнала от младшей сестры, что мать как-то упомянула мое имя, сказав, что для них я умерла. Я вспоминаю, что, несмотря на укол боли, почувствовала глубокое облегчение. Пусть именно так они и считают — это меня устраивало.
Немного успокоившись, я почувствовала себя готовой выйти в окружающий меня мир, узнать живущих рядом людей, познакомиться с их образом жизни, культурой. Наслышанная о красотах Лорентида[4], я отправилась любоваться пейзажами, которые были мне знакомы только по открыткам и телепередачам, но которые мечтала увидеть собственными глазами. Как все нормальные люди, я жаждала общения, стремилась завести друзей. Последняя потребность стала такой навязчивой, что вскоре трансформировалась в мысли о встрече с мужчиной. О да! Несмотря ни на что, я хотела любить и быть любимой.
Когда я шла с детьми по улице и Нора называла меня мамой, незнакомые люди думали, что мы так шутим. Нас часто веселило удивление людей, когда они узнавали, что все, кто шел рядом со мной, — мои дети. Они восклицали: «Но вы ведь такая маленькая!» Это замечание смешило меня, так как я не считала себя такой уж маленькой. Со временем я поняла, что в Квебеке это слово имеет и другое значение — хрупкая.
Существуют и другие отличия местного диалекта французского языка, и кое-что на первых порах я не понимала, нужно было время, чтобы все это освоить.
После суматохи первых дней, когда надо было уладить уйму бытовых проблем, мы сделали передышку и отправились на прогулку по улицам Монреаля, чтобы, как настоящие гурманы, ощутить запах города, почувствовать его ритм. Прекрасная осень уже была в разгаре, и ее краски радовали глаз. Все было необычным. Дети кричали: «Мама, где все люди?» Ощущение простора не прекращало нас удивлять. Это вам не узкие, забитые людьми французские улочки!
Во время прогулок нам случалось обращаться с вопросами к прохожим, которые любезно помогали нам и всегда в ответ на нашу благодарность радостно говорили: «Добро пожаловать!» — слова, которые так много значили для нас. Слыша их, мы всякий раз удивленно переглядывались.
— Мама, а откуда они знают, что мы недавно приехали? — в конце концов спросила Нора.
Я и сама задавалась подобным вопросом. Потом решила, что нас выдает акцент. Как же долго мы смеялись, когда наша соседка объяснила, что жители Квебека в ответ на «спасибо», всегда отвечают «добро пожаловать», вместо «не за что» или «пожалуйста». Это была языковая калька, заимствование у англоязычных соотечественников[5].