Конечно, возможность ощущать потоки Силы и манипулировать ей — это дар свыше, причем не всегда полномасштабный. Многие люди могут не все — например, только ощущать движение Силы или воздействовать только на что–то немногое, вроде приготовления рыбы. А дар свыше обусловлен тонкими изменениями в работе желез внутренней секреции — гипоталамуса, гипофиза, тимуса и эпифиза. Эти скромные кусочки ткани и дают возможность прикоснуться к Силе. Или не прикоснуться, потому что до сих пор никто точно не знает, что в них дает или не дает это делать.
Но зато точно известно, что усиленное пользование некоторыми видами магических действий на здоровье отражается — маги Огня, увлекающиеся запуском файерболлов и прочих огненных потех, часто зарабатывают опухоль передней доли гипофиза. А оттого нарушается зрение, и могут вырасти нос и или уши. Были более — менее нормальные, а стали 'на семерых рос, а одному достался'. Поэтому почтенный маг Огня чаще всего имеет нос обширный, бугристый, мясистый, с фиолетовыми прожилками. Маги–любители портальных переходов начинают жаловаться на боли в спине. Я, как и многие маги Воздуха, склонен к излишнему весу. Маги Земли к сорока годам всегда лысые, как колено, а отчего так — тайна сия велика есть. Ученые из Академии много спорят, употребляя биохимические и магические термины, что важнее в процессе облысения, но факт налицо. Есть и много другого профессионально–колдовского, отражающегося на здоровье, правда, про это непосвященным знать не положено. Например, одно заклинание, эффект которого часто жаждут получить страждущие, отзывается геморроем у мага. Вот и подумайте, должен ли маг бесплатно или за символическую плату страдать от геморроя. Чаше всего маг выглядит старше своего возраста и не сильно здоровым. И причина этому — работа с Силою. Оттого маги постарше стараются не использовать Силу там, где без этого можно обойтись (это неофиты готовы 'Воздушным молотом' гвозди забивать). Я оттого от оружия не отказываюсь — иногда проще пристрелить разную пакость, чем разряжать 'внутренние аккумуляторы' боевым заклинанием. Поэтому некоторые маги, желающие совершить действительно великие дела, пытаются стать личами. В случае удачи им уже не нужно думать о здоровье и возрасте. К счастью для окружающих, это настолько сложно, что получилось только у десятка пытавшихся.
Что интересно, у аборигенов с подобными профессиональными болезнями дело обстоит не так остро. И живут они подольше магов из пришлых. Не редкость маги возрастом двести — триста лет. Если активно в политику не лезут. Бэраху вообще приписывают пятисотлетний возраст к моменту рокового взрыва. Но я думаю, что это просто легенда. У великого мага должно быть все великое. Конечно, двухсотлетний маг вроде Гискара, преподававшего у нас в школе или трехсотлетний (по слухам) маг Валер выглядели не вечными юношами, а просто бодрыми старикашками. И периодически на хвори жаловались. Но скрипели и скрипели себе дальше, ибо скрипучее дерево дольше многих стоит. Поэтому, когда маг называет цену, то в нее входит и потраченное время. И потраченная Сила, и компенсация за 'откат Силы' и все последующие последствия колдовства. И странно ожидать, что, например, медиум забудет компенсировать обязательную головную боль, которая будет после выхода из астрала.
Эти размышления в защиту высоких цен на колдовские услуги понемногу сморили меня, и я уснул. Сон был странный: я увидел гнома в полном вооружении старых времен, который бросался в атаку с поднятой секирой и криком 'На погибель сукиным сынам!" Вообще я двергского языка не знаю, но во сне смог перевести. После этого я проснулся, но бодрствовал недолго и снова провалился в сон. Второй сон был почти точной копией прежнего, только гном бросался в бой не с секирой, а с двуручным мечом размером почти с него самого. Врага его видно в обоих случаях не было — какая–то завеса мрака и все. Второе исполнение 'На погибель!" совершенно отбило сон. Хоть я и чувствовал себя по–прежнему страшно уставшим, и запас Силы требовал пополнения (это ощущается как гнетущая пустота в сердце, если выражаться возвышенно), но все попытки еще поспать провалились. Идти на палубу совершенно не хотелось. Я сходил на камбуз, попросил разогреть консервы (просьбу с готовностью выполнили), после чего поел и до вечера из каюты не выходил.
С жутким нежеланием, буквально заставляя себя, почистил карабин и дозарядил его. После чего пребывал в ничегонеделании, ибо ничто полезное не получалось, даже чтение магической книги для того, чтоб вспомнить подзабытое. Сосед по каюте, видимо, завел с кем–то из палубных пассажиров дружбу, ибо пребывал на палубе безвылазно. Спустился в каюту только перед закатом, собрать вещи.