Франческа поняла, какой гордой была Лиззи. Любая другая женщина в подобном положении не испытывала бы неудобств, если бы ее приютил какой-нибудь мужчина, даже если не был ее мужем. Но Лиззи оказалась другой.
— Ты могла, Лиззи. Ты готовила еду и убиралась, хотя тебя никто не заставлял это делать. Ты на полном основании могла жить на борту.
Лиззи бросила печальный взгляд в сторону реки — она полюбила ее так же сильно, как и Джо. Она даже думать не хотела, как будет жить без него, уверенная в том, что теперь ее жизнь станет пустой и хуже той, что у нее была прежде, потому что теперь она знала, что такое счастье.
— Я думала, тебе нравится жить на реке, Лиззи, — продолжала Франческа. — Наверняка это лучше, чем весь день работать в прачечной. С тебя пот ручьем течет, а ведь лето еще не началось.
— Я с удовольствием жила на реке, но хорошего понемножку, и потом — я не боюсь тяжелой работы.
Франческа понимала, что Лиззи не собирается добровольно раскрывать свои чувства.
— Лиззи, из-за того, что ты ушла, папа места себе не находит. Я думаю, он любит тебя, — проговорила она.
Лиззи покраснела до корней волос.
— Прости, Франческа. Я не хотела ставить тебя в неудобное положение.
— В неудобное положение?! О чем ты говоришь, Лиззи?
— Я не виню тебя в том, что ты не хочешь, чтобы твой отец жил с женщиной, которая когда-то была проституткой. Я это отлично понимаю.
— Я никогда такого не говорила, Лиззи. Я не знала, что вы с папой влюбились друг в друга, но это не значит, что я против. Я обратила внимание, каким счастливым был папа в последние несколько недель, и если в том твоя заслуга, то я твоя должница.
Лиззи облегченно вздохнула, она всегда знала, что у Франчески щедрая душа.
— Все не так просто. Я боюсь, что, если вручу свое сердце твоему великодушному отцу, однажды утром он проснется и передумает, особенно если его товарищи будут насмехаться над ним за его спиной.
— Ты должна понять, что папу не волнует, что люди говорят о нем. Никогда не волновало.
— Джо обращается со мной, будто я самая обыкновенная женщина, — сказала Лиззи, покачав головой, словно сама не могла понять, как он мог так к ней относиться.
— Для папы ты не обыкновенная женщина. Ты для него особенная.
— Ты не понимаешь, Франческа. Я была еще ребенком, когда меня избили и изнасиловали. Это было такое зверство, что я навсегда осталась бесплодной. И ты знаешь, каким был Сайлас. Я всегда думала, что большего не заслуживаю.
— Но ты ошиблась, Лиззи. Если мой отец любит тебя и ты любишь его, хватайся за свое счастье обеими руками. Не упускай шанса.
Глаза Лиззи наполнились слезами.
— Ты правда так считаешь, Франческа?
— Ну конечно. У меня была замечательная лучшая подруга, а теперь еще будет замечательная мачеха.
— Мачеха?! — Лиззи от изумления открыла рот, а потом бросилась в объятия Франчески. — Ты не представляешь, как ты меня обрадовала. — Она одновременно и смеялась, и плакала.
— А как обрадуется папа, когда ты вернешься к нему, и уже навсегда, — сказала Франческа. — А теперь давай, пошли на «Мэрилу»!
— А как же стирка, которую я должна закончить? — спросила Лиззи, размазывая по лицу слезы.
— Я все объясню Генриетте. Уверена, она все поймет.
Джо стоял на корме «Мэрилу» и смотрел на воду, когда Франческа и Лиззи поднялись на борт.
— Посмотри, кого я нашла, — крикнула Франческа.
Она обнимала Лиззи за плечи. Джо обернулся.
— Элизабет! — воскликнул он. Его глаза засветились надеждой. По выражению его лица Франческа поняла все, что хотела знать. Он всем сердцем любил Лиззи.
— Я исполнила свой долг, папа, а теперь ты сделай из Элизабет честную женщину. Я не могу допустить, чтобы мой отец жил во грехе. Я не переживу этого позора.
В душе Джо проснулся гордый ирландец.
— Мне плевать, что… — Он замолчал, увидев, что Франческа и Лиззи смеются над ним. — Если она примет меня, то я согласен, — сказал он.
Зарыдав, Лиззи бросилась к нему в объятия.
— Франческа! — позвал ее Нед с носа парохода. — Тут тебя спрашивают.
Оставив Джо и Лиззи вдвоем, Франческа пошла посмотреть, кто ее спрашивал.
Она вернулась через несколько минут.
— Есть еще хорошие новости. Слушать будете? — спросила она, держа в руках какой-то документ.
— Да. Что это? — поинтересовался Джо, обнимая Лиззи за талию.
— Я получила свидетельство! — Она гордо подняла его вверх.
— Что? Как? Почему комиссия изменила решение?
— Не все сразу, папа, — остановила его Франческа, смеясь от счастья. — Кажется, Лео Мадлак рассказал Фрэнку Гарденеру и другим членам комиссии, что на самом деле произошло перед тем, как взорвался пароход Манго. Выслушав его показания, им пришлось пересмотреть свое решение.