И все же кровопролития не произошло. Отряд, ругаясь, отступил к прибрежной дороге за стеной. Как только они вышли из сторожки, Герцил повернулся и крикнул Пазелу на по-толясски:
— Держи их всех внутри! Длому и... тех, других. Держи их подальше от посторонних глаз! И принеси свежей воды: столько, сколько вы трое сможете принести в одиночку. Быстрее, парень! Без воды никто не вернется на этот корабль!
Пазел повиновался; в тот момент он подчинился бы приказу есть песок или прыгнуть в колодец; чему угодно, лишь бы прорваться сквозь барабанный бой внутри него. Все они животные. Эпидемия, чума. К этому моменту на площадь выползло еще несколько длому, и Болуту пришел в себя достаточно, чтобы попросить воды для корабля. Длому, добродушные по природе, побежали за бочонками, но сосуды, с которыми они вернулись, были действительно маленькими: не более тридцати галлонов в каждом. Пазел и Болуту выкатили их ожидающим мужчинам, и при виде крошечных бочонков даже Фиффенгурт вышел из себя.
— Это не составит и половины порции на человека! Нам нужно в десять раз больше только для начала! И мужчины голодны. Дьявол, из чего будет готовить Теггац?
— Мы принесем еще, когда вы вернетесь за нами, — сказал Герцил. — Идите сейчас и больше не задавайте вопросов. Вы же знаете, что я бы ответил, если бы мог. Верно?
— Да, — сказал Альяш. — Отт научил тебя так же бережно хранить секреты, как и меня.
— Первым уроком Сандора Отта было выживание, — сказал Герцил, — и выживание — это все, о чем я думаю. Иди, Альяш! Мы утопаем в сугробах пороха, а ты ругаешь меня за то, что я не зажег спичку.
Они последовали (почти погнались) за мужчинами обратно к лоцманской лодке и смотрели, как те гребут к «Чатранду», где люди толпились, как нищие, у планшира. Элкстем спрятал корабль за самым большим островком, вне поля зрения из залива. Это была разумная предосторожность, поскольку они не пробыли и часа в окрестностях мыса Ласунг, когда мимо прошли три неизвестных корабля: стройные суденышки, идущие с востока на юго-восток со всей парусиной, которую они могли нести. Они были изранены в боях и в любом случае слишком малы, чтобы угрожать «Чатранду», но кто мог сказать, что последует за ними по пятам?
Ответ на этот вопрос, когда он пришел, принес с собой второе ужасное потрясение этого нового мира. Это произошло вскоре после противостояния у сторожки. Пазел и Таша обыскивали деревню в поисках Болуту, который выбежал на улицы в полубессознательном состоянии, как выживший после резни. Отец Ибьена сказал что-то о еде и заковылял прочь. Пазел и Таша вспотели: внутри стены не было ни ветерка. С песчаных дорожек и из не застекленных окон на них со страхом взирали длому. Однажды мальчик лет пяти или шести выскочил из дверного проема, и споткнулся о ноги Пазела.
Сначала мальчик увидел человеческие руки, затем в ужасе посмотрел на бледное, кареглазое человеческое лицо Пазела и закричал. «Не волнуйся, мы друзья», — отважился сказать Пазел. Но мальчик с воплем убежал обратно в дом, и на его губах было одно слово: «Монстры!»
Деревня была маленькой, и вскоре они добрались до вторых ворот, цепи на их ржавой решетке лопнули, а сами ворота были подперты бревнами. Пройдя через них, они оказались к западу от деревни, на тропинке, которая вела через покрытые травой дюны в низкорослый лес. У кромки деревьев, прислонившись спиной к небольшому, истерзанному ветром дубу, сидел Болуту. Его лицо было мрачным и рассеянным. Они уже собирались окликнуть его, когда голоса из-за ворот начали тревожно кричать:
— Прячьтесь! Тушите огни! Фургоны внутрь! Приближается армада!
Они нырнули обратно за стену. Теперь на них никто не пялился. Дети бежали, плача; женщина подхватила двух детей на руки и бросилась в укрытие. Мальчики-длому сидели на корточках за парапетом на вершине стены, подняв головы достаточно высоко, чтобы видеть залив. Пазел и Таша быстро нашли лестницу и присоединились к ним.
Армада походила на видение проклятых. Четыреста или пятьсот кораблей немыслимых размеров и свирепости неслись на восток под звуки рожков и грохот барабанов. Корабли, которые затмевали великий «Чатранд», корабли, которых тянули ужасные змеи или паруса, похожие на воздушных змеев — они вытягивались перед кораблями, как привязанные птицы. Корабли, грубо построенные и сомнительно отремонтированные почерневшими бревнами, одетые в обожженную броню, напичканные пушками, баллистами и странными, белыми, как кость, устройствами, которые Пазел не мог идентифицировать. Яркая пелена окружала армаду, и Пазелу показалось, что он видел ее раньше, хотя и не мог сказать, где. Пелена была ярче в тех местах, где суда казались почти разрушенными: местами она была настолько яркой, что он вообще не мог на нее смотреть. На палубах стояли похожие на котлы устройства, изрыгавшие огонь, и толпы фигур ухаживали за топками, подгоняемые кнутами и копьями.