— Неда не нападет на меня.
— Пазел, если она дала Последнюю Клятву и стала настоящим сфванцкором, она сделает все, что прикажет ее предводитель. В некоторых частях Мзитрина новоприбывшим приказывают прыгать по одному в закрытую яму. У большинства дно усыпано лепестками роз, но один приземляется на острые, как бритва, колья. Остальные чтят его жертву молитвами и пробуют его кровь для дисциплины.
— Это ужасно!
— Не хуже того, что выносят турахи. Однако у этих троих может быть особая причина ненавидеть нас: потеря их корабля. Мужчины были на борту «Джистроллока», когда он поравнялся с нами в Симдже. Осмелюсь предположить, там была и твоя сестра.
— Она говорила со мной, — внезапно сказал Пазел. — Девушка-сфванцкор в маске прошептала мне в святилище — она сказала мне отвернуться от зла, как будто можно... Герцил, как они могут быть живы? Мы потопили «Джистроллок» несколько месяцев назад, посреди Правящего Моря.
— Месяцев, — повторил Герцил. — Или двести лет назад?
Пазел замер, затем опустил лицо, уткнувшись лбом в песок.
— Если мы решим поговорить с ними, — сказал Герцил, — давай постараемся не говорить об этом. До сих пор это было секретом, который знали только мы, Таша и Болуту. Пусть пока так и останется.
— В любом случае, это неправда, — сказал Пазел. — Эта часть не может быть правдой.
— Почему? — спросил Герцил.
— Потому что, если прошло двести лет, значит, весь заговор провалился. И война, должно быть, давно закончилась, если дело вообще дошло до войны.
— Конечно, — сказал Герцил.
— И твоя императрица Маиса мертва, и все, о ком мы заботились, все, кто знал наши треклятые имена.
— Катастрофы немыслимы только до тех пор, пока они не произойдут. Вы, ормали, должны это знать.
— Тогда я скажу тебе, почему, — сказал Пазел. — Потому что, если это правда, я действительно сойду с ума. Стану треклятым лающим сумасшедшим.
Рука Герцила скользнула ему под подбородок. Мягко, но с железной силой он приподнял подбородок Пазела. В лунном свете его глаза казались острыми и настороженными.
— Пожалуйста, — сказал он, — не сходи.
Мзитрини чувствовали запах кролика, потрескивающего на вертеле. Они с трудом удерживались от того, чтобы не вытащить тушу из огня и не сожрать ее, хотя внутри она наверняка была сырой. Они вышли на берег голодные и нашли только крабов. Они уже четыре дня питались крабами — если быть точным, ножками и глазными стебельками крабов: тела этих существ оказались ядовитыми. Настолько ядовитыми, что их предводитель, Кайер Виспек, чуть не умер: его горло распухло, и он боролся за каждый вздох. Придя в себя, он процитировал старую религиозную пословицу об обжоре, который подавился дужкой украденного гуся, и младший сфванцкор рассмеялся.
Они снова рассмеялись, когда он показал им кролика и спросил, не лучше ли им подождать утра. Затем настала очередь Джалантри процитировать священную книгу.
— «А если утро никогда не наступит, что тогда, душа моя?» — сказал он, выбравшись из палатки.
Их предводитель улыбнулся, но лишь слабо: никто не мог зажечь свет души. Это было притязание человека на вечность, его дар от всемогущества, которое некоторые называли Рин, Богом или Богами, но которое мзитрини никогда не осмеливались сковать именем.
Джалантри, как мальчишка, бросился разводить костер. Неда освежевала и выпотрошила кролика, в то время как Кайер Виспек вышел на пляж, чтобы прикоснуться к Неллуроку и тихо прошептать что-то пятистам братьям, которые там погибли.
К тому времени, как он вернулся, кролик уже шипел. Теперь, потягивая солоноватый чай, они чувствовали, что этот запах уже питает их, как закуска к пиршеству.
Джалантри первым увидел незваного гостя: юношу, стоящего в кустах на высокой восточной дюне, освещенного лунным светом и смотрящего вниз.
— Вруч, — выругался он. — Я думал, мы их прогнали.
Кайер Виспек перестал поворачивать вертел.
— Он первый, кто пришел к нам с востока, — сказал он. — Как странно. Земля заканчивается всего в нескольких милях в ту сторону. Возможно, он учуял кролика.
Неда взглянула на мальчика и пожала плечами.
— Он не сможет получить ничего из моего, — сказала она.
Большая грудь Джалантри грохотнула от смеха. Но их предводитель остановил его движением руки. Юноша направился к ним, скользя вниз по дюне. Они поднялись, напрягшись. Ни один из безмозглых людей никогда не пытался приблизиться к ним, даже незаметно. Этот человек должен был знать, что за ним наблюдают, и все же он пришел. Тень дюны скрывала его черты. Но сомнений быть не могло: он намеренно приближался. Они осмотрели котловину со всех сторон: других людей не было. Неда вытащила свой кинжал. Джалантри вытащил из костра горящую палку и шагнул вперед, размахивая ею.