Все удивленно посмотрели на него.
— Почему ты так говоришь? — спросила Майетт, ехавшая верхом на плече Герцила.
— Наблюдатели-за-птицами — врачи в убежище — были расстроены, когда Арунис забрал именно этого тол-ченни. Они сказали, что он особенный...
— Клянусь Ночными Богами! — взорвался Герцил. — Я тот идиот, о котором идет речь! Меня надо одеть в пестрый костюм и показывать в цирке! Врачи сказали, что он слеп к опасности. Что он будет глотать гвозди, бросаться со скалы или в камин.
Таша поднесла руку к щеке:
— Айя Рин. Он бесстрашный. Неестественно бесстрашный.
— И Нилстоун убивает страхом, — сказал Пазел, — но он не убьет этого тол-ченни, так? Арунису больше не нужно контролировать Нилстоун. Он нашел марионетку, которая сделает это за него. Это то, что он пытался сделать все это время с теми людьми, которых довел до самоубийства. Как только он получит контроль над разумом этого идиота...
— Он победит, — сказала Энсил.
Лицо Герцила потемнело:
— Он победит только тогда, когда все те, кто противостоит ему, будут лежать мертвыми и холодными.
И Арунис согласился бы с тобой, подумал Пазел.
Они углубились в темноту — медленно, не зажигая ламп. Затем над восточными холмами засияла луна, и при ее свете они ускорили шаг. Они двигались по лесам поменьше, пересекали ручьи, проходили мимо развалин загородных домов — разграбленных и заброшенных. Поначалу ночь оставалась теплой и туманной, но примерно через три часа после Рагвуда они поднялись по первому склону на плато, поросшее жесткой травой и маленькими высохшими хвойными деревьями; здесь дул холодный ветер. Они надели более теплые куртки. Слева от них тихо рокотала в своем ущелье река Мей.
— Впереди есть укрытие, Станапет, — сказал Альяш, подъезжая к Герцилу. Он указал на точку в нескольких милях над ними: утес, на котором лунный свет освещал три здания. Два были разрушены, но третье, — возможно, сарай, — казалось нетронутым.
Герцил кивнул.
— Если они пусты, мы могли бы там переночевать, — сказал он. — Давайте пойдем и выясним.
Они стали медленно подниматься на утес, лошади спотыкались о рытвины и камни. Здания были всем, что осталось от еще одной фермы: здания и многие акры срубленных пней — остатки фруктового сада или лесопосадки. Солдаты осторожно рассредоточились по двору фермы, прошлись по разрушенному дому и складу, держа алебарды наготове. Они встретили только летучих мышей и пару лис, но все равно выставили дозоры по всему периметру.
Пол в сарае был сухим, а его двери все еще висели на петлях. Это было просторное сооружение, а балки были достаточно прочными, чтобы служить коновязями для животных. Лошади принялись за свои мешки с кормом, но сикунов выставили за дверь и они бесшумно ускользнули в ночь, став еще больше похожими на гигантских кошек.
— Уже достаточно холодно, — сказал Большой Скип. — Давай расчистим место в сарае и разведем костер. В этом старом здании дым нас не побеспокоит. И немного горячей еды поможет нам быстрее подняться на гору завтра.
Герцил выглядел встревоженным.
— Тогда разведите небольшой костер, — наконец сказал он, — но внутри, подальше от дверей и окон.
По всему двору фермы было разбросано много дров, и вскоре на земляном полу весело потрескивало пламя. Они приготовили рагу из соленой говядины, бататов и лука. Длому хотели добавить в горшочек сушеную рыбу пори, но Ваду́ запретил.
— Вы не хуже меня знаете, что запах пори, свежего или сушеного, разносится за двадцать миль, — строго сказал он. — А у хратмогов острые носы и еще более острые зубы.
Пазел обнаружил, что находится между голодом и изнеможением. Голод с трудом взял верх, но склонил голову на грудь прежде, чем успел опустошить миску. Таша положила палец ему под подбородок и приподняла его голову.
— Когда мы найдем Фулбрича, — сказала она, — не нападай на него. Ничего не делай.
— Не могу этого обещать, — пробормотал Пазел.
— Ты хочешь сказать, что не сделаешь этого, — сказала она. — Ради Рина, он человек Отта, а Отт не использует тех, кто не обучен. Фулбрич может вспороть тебе живот, и ты никогда не увидишь ножа. Он позволил тебе ударить себя на квартердеке, потому что думал, что синяк под глазом заставит меня встать на его сторону против тебя. — Она положила руку ему на лодыжку. — Обещай мне, что не будешь дураком.
Когда Пазел пожал плечами, ее рука сжалась, как жгут.
— Я не шучу, — сказала она.
— А ты? — спросил он, притворяясь, что его нога не немеет. — Что будешь делать ты, когда его увидишь?
Таша пристально посмотрела на него:
— Фулбрич меня больше не волнует. Но когда мы найдем Аруниса, я буду той.