— Фиффенгурт — наш человек, — сказал Нипс, возвращая оружие, — но я буду благодарен, если ты переложишь дубинку в твою треклятую куртку, пока мы не сойдем с лошади.
С восходом солнца стало немного теплее. Их пункт назначения, та выемка в горах, где начиналась река, внезапно оказался намного ближе. Тем не менее Герцил ускорил шаг. Больше не было никакой надежды остаться незамеченными, если кто-нибудь будет наблюдать сверху: ближе к рассвету они миновали линию деревьев, и истерзанный ветром кустарник вокруг них теперь едва доставал им до стремян. Полосы льда оплетали скалы вдоль реки. Отряд взбирался все выше и выше, дорога была пустынна, и вся местность пуста, если не считать маленьких снующих существ в подлеске, да тут и там виднелись разрушенные крепости или сторожевые башни, более древние, чем что-либо в долине внизу.
— Разреженный воздух может вызвать головокружение, — предупредил Ваду́. — Прежде всего будьте осторожны рядом с пропастью. — И пропастей было много: отвесные обрывы высотой в сотни футов, дорога сужалась и осыпалась, а временами приходилось огибать огромные камни. Пазел думал, что ничто не может сравниться с ужасом пребывания на воздухе во время шторма в Неллуроке. Но нынешний страх усугублялся беспомощностью: какой бы крепкой ни была его хватка, один неверный шаг лошади — и они умрут.
Жеребец тоже оценил этот факт. Но бедное создание, единственное из их животных, казалось, не привыкло к горам, оно топало, металось и вертело головой по сторонам, широко раскрыв глаза от страха. Наконец мальчики больше не могли этого выносить. Когда представилась возможность, они соскользнули на землю и повели коня под уздцы.
— Теперь, когда мы слезли с его спины, ему намного лучше, — сказал Нипс.
— Как и мне, — сказал Пазел. Однако идти пешком было достаточно трудно, и за следующим поворотом журчал еще один окаймленный льдом ручей. Всадники легко переправились через реку, но их жеребец заартачился у кромки воды и, фыркая, попятился.
— Глупый осел. — Пазел двигался позади коня, хлопая его по крупу и подталкивая локтем, в то время как Нипс, уже перешедший ручей, изо всех сил натягивал поводья. Наконец животное рванулось вперед. Пазел стиснул зубы и пошел вброд сам, используя руки для равновесия на камнях.
— Айя!
Что-то кольнуло его в руку. Он выдернул руку из воды, затем снова закричал от изумления. Среди камней, там, где только что лежала его рука, извивался огромный паук. Он был размером почти с его голову и, что еще удивительнее, совершенно прозрачный. На самом деле, Пазел принял его за глыбу льда, а его загнутые ножки — за сосульки. Паук исчез среди скал, а Пазел, схватившись за руку, выбрался из воды.
Боль, как оказалось, была не такой сильной, как шок. К тому времени, как Герцил добрался до него, укус на его руке ощущался как простая царапина.
— Ты видел паука? — спросил Пазел. — Совершенно чудовищный. Должно быть, он только что задел меня, иначе мне был бы конец.
Тропинка была слишком узкой, чтобы остальные могли подойти, хотя Неда и Таша в тревоге оглянулись. Герцил, нахмурившись, изучал руку Пазела.
— Синяк уже есть, — сказал он. — Жаль, что я не видел это существо.
— Это был медет, — сказал Ваду́. — Стеклянный паук — если, конечно, мальчик говорит правду.
— Конечно! — крикнул в ответ Пазел. — Как вы думаете, я мог бы придумать что-нибудь подобное?
— Пауки хранятся в храмах по всей империи, — сказал Ваду́, — и Предсказатели Пауков обращаются с ними ежедневно. Но я никогда не слышал, чтобы они кого-нибудь кусали.
— Это правда, Пазел, — сказал Болуту. — Некоторые молодые матери даже посещают храмы и позволяют стеклянным паукам ползать по их новорожденным. Это приносит удачу, и пауки никогда не кусают детей, никогда.
— Этот укусил, — сказал Пазел, — но, должно быть, не слишком глубоко, потому что не очень больно.
Неда, повернув свою лошадь, бросила на Ташу обвиняющий взгляд. «Ты не можешь заставить его быть более осторожным?» — спросила она. Таша просто уставилась на нее, слишком пораженная, чтобы ответить.
Герцил намотал повязку на руку Пазела.
— Мы будем присматривать за тобой, — сказал он. — Некоторые яды действуют быстро, другие — медленно.
Они шли, спотыкаясь, Нипс и Пазел вели все еще испуганную лошадь, а ветер с каждой минутой становился все сильнее и холоднее. Сердце Пазела бешено колотилось. Предупреждение Герцила выбило его из колеи, хотя в данный момент его рука чувствовала себя почти нормально.
Затем они повернули в последний раз и оказались у перевала. Из какой-то невидимой точки за хребтом поднимался дым; где-то звучали колокольчики или духовые инструменты; и совершенно невозможный петух кукарекал, перекрывая шум ветра.