7 модобрина 941
236-й день из Этерхорда
Внутри было холодно и темно, но Мастер-Рассказчик уже поднимался по широкой лестнице перед ними, и когда Пазел и послушники последовали за ним наверх, воздух начал нагреваться. Они миновали несколько этажей с темными коридорами — туннели уходили в глубь камня. Пазел увидел свет ламп в дальних концах некоторых из этих залов и услышал звон молотов, скрежет токарных станков и пил.
— Наши мастерские, — сказал старик, указывая, — и наши склады, наша мельница. В былое время Васпархавен был цитаделью, где ученые находили убежище во время войны или другой катастрофы и сохраняли свои знания для тех, кто придет после. Мы готовимся снова служить этой цели.
Слова Рассказчика напугали Пазела. Насколько старик мог предвидеть грядущий мир? Затем сверху он услышал звук множества голосов, распевающих песню, — тихая, прекрасная музыка, — и страх в его сердце растаял.
— Это час Вечерней Песни, — сказал Мастер-Рассказчик. — Час, в который мы часто принимали гостей в более счастливые годы.
Подъем закончился на лестничной площадке перед двумя большими и богато украшенными дверями, отделанными мягкой кожей глубокого блестящего красного цвета. Послушники шагнули вперед и потянули. Петли застонали, и двери медленно распахнулись наружу.
Яркий свет свечей чуть не ослепил Пазела, и волна сладких запахов — цветущих яблок, кедра, корицы, свежего хлеба — ударила ему в ноздри. Они вошли в большой зал: не сводчатый и уходящий ввысь, как в дворцах Севера, а низкий и причудливый, с несколькими уровнями пола, колоннами, высеченными из живой скалы, и множеством альковов и ниш, заполненных свечами в железных подставках. Стены украшали гобелены, на железных подставках горели курильницы, от которых поднимались серые клубы дыма, смешиваясь у потолка. Зал был полон. Все присутствующие были скромно одеты и заняты различными делами, но когда Мастер и его гости вышли вперед, они остановились и поклонились как один. Не все были длому. Другие расы Юга были представлены здесь в бо́льших пропорциях, чем в Масалыме. И там были новые существа, не похожие ни на что, что Пазел видел раньше. Неуклюжая фигура размером почти с авгронга, с бочонками под каждой рукой. Пара худощавых, похожих на волков существ, которые встали на четвереньки, когда кланялись. Серая лиса наблюдала за ними из угла, ее хвост подергивался, как у змеи.
— Добро пожаловать, человек, — произнесла она шелковым голосом.
— Где Киришган? — спросил Мастер-Рассказчик. — Я бы хотел, чтобы он встретился с нашим гостем.
— Я найду его, Отец, — сказала лиса и юркнула в комнату.
Они прошли вглубь зала. Молодой послушник протянул Пазелу чашу и предложил ему выпить. Это было вино, светлое, но очень крепкое, и, когда Пазел сделал глоток, ему стало еще теплее.
— Мы, длому, пьем больше пива, чем вина, — сказал Мастер, улыбаясь. — Но люди всегда предпочитали наше вино, в те старые времена, когда мы жили как братья. Выпейте все это, молодой человек: это первая часть вашего лечения.
Пазел допил вино. Когда он опустил чашку, то подумал, что напиток, возможно, ударил ему в голову: к ним приближалась человекоподобная фигура с оливковой кожей и тонкими черными перьями там, где должны были быть его брови. Они торчали и по обе стороны от его висков, как будто пара черных крыльев вот-вот должна была появиться из кожи лба. Глаза под этими странными бровями были молоды, но сам мужчина совсем не казался молодым. Высокий и с прямой спиной, но в выражении его лица было что-то такое, неуловимое, что заставило Пазела подумать о мудрости преклонных лет. Фигура приветствовала его поклоном.
— Добро пожаловать, любимец паука, — сказал он.
— Я рад, что вы не боитесь людей, — сказал Пазел. — В Масалыме никто не хотел с нами разговаривать.
— Ваш мурт-крик заставил нас вздрогнуть, — сказал новоприбывший, и уголки его губ криво изогнулись, — но, что касается людей... что ж, в этих стенах есть еще более странные существа.
— Васпархавен является домом для многих существ, и не все они уроженцы этого мира, — сказал Рассказчик. — Некоторые потерпели кораблекрушение на Реке Теней и, не имея возможности вернуться в свой собственный мир, поднялись в храм и до сих пор живут здесь. Другие, особенно длому, прибывают как беженцы с войны, спасаясь от Платазкры. Есть разбуженные животные, которых мы укрываем до тех пор, пока их преследование не прекратится. И некоторые, как вот этот Киришган, приходят, как пилигримы приходили веками, до нынешней тьмы: учиться, штудировать, приносить нам новую мудрость и уносить что-то от нас с собой в далекие страны.