Выбрать главу

Он упал плашмя на икшелей; когти тролля рвали его рюкзак и одежду, добираясь до плоти; затем краем глаза он увидел, как Нипс сделал отчаянный выпад вверх, и кровь из перерезанного горла тролля залила его ногу.

Горящий труп упал на него сверху; Таша и Нипс каким-то образом сдвинули тролля с места за считанные секунды, и, к их явному изумлению, Пазел вскочил и побежал рядом с ними. Но пламя преследовало его, окутывало; и еще больше троллей пускало слюни по пятам. Ему казалось, что его бег был продолжительным падением с черной скалы, все быстрее и быстрее, ноги каким-то образом оставались под ним ровно настолько, чтобы уберечь его от лавы, а затем, внезапно, он оказался на более тонкой лаве, раскрошенной лаве, затем на земле, затем на листьях, и улюлюканье, вой преследования продолжались в лес, и он продирался сквозь лианы, пальмы, шипы, цветы и кустарник, его рука касалась лиц икшелей, его собственная плоть была разорвана, а затем, Хвала Рину и Его воинству, была река, благословенный короткий илистый берег, а затем вниз, огонь в его одежде с шипением потух, икшели кашляли и задыхались, пока он поднимал их повыше, топтал воду, расплескивал воду вместе с другими выжившими, в то время как на берегу позади них стояли двадцать или тридцать огненных троллей, крича с ненавистью и сражаясь за трупы, уже поджаривающиеся в их руках.

Ансиндра здесь была широкой и неглубокой; они мягко покачивались вместе с ней, длому помогали людям держаться на плаву, пока они не обогнули длинный изгиб и не оставили тварей позади. Затем они выбрались на берег. Пропали трое из восьми масалымских солдат и один турах. Две собаки, прихрамывая, выбрались на песок, а третья, почти безволосая, поскуливая, вышла из леса.

— Сядь! — сказала Таша Пазелу, хватая его за руку. — Мы должны позаботиться о твоей ноге. Черт бы побрал все это, рюкзаки, нашу аптечку, нашу еду...

— Как мы это сделали? — ахнул Пазел. — Как нам удалось сбежать?

— Герцил, — сказала она, — и Ваду́. Я знаю, казалось, что тролли были повсюду, но большинство из них были позади нас. Герцил и Ваду́ сдерживали их всех. Ваду́ умеет сражаться, клянусь Рином.

— Тише, Таша, — сказал Нипс, глядя поверх ее плеча.

Оставшиеся в живых воины-длому уложили Ваду́ на траву. Тело было ужасно обожжено, лицо — неузнаваемо, веки едва прикрывали серебристые глаза. Волдырями так плотно покрывали изодранные укусами руки, что трудно было сказать, где кончался один палец и начинался следующий.

— Не думаю, что он может двигаться, — прошептал Нипс. — Они пустили его по течению, как бревно.

Но Ваду́ мог двигаться, потому что поднял одну руку, слабо подзывая. Он звал Герцила. Воин подошел ближе и опустился на колени у его плеча.

— Теперь я плачу́, — сказал Ваду́ слабым и хриплым голосом. — За всю мою глупость и жизнь, полную заимствованной силы.

— Ты платил годами, сын Масалыма, — сказал Герцил.

Ваду́ покачал изуродованной головой.

— Не каждый, кто прикасался к Клинку, сдавался ему. Я отдал себя эгуару и потерял свое здравомыслие, свою душу. Ты один не побоялся сказать это мне в лицо. Человек, человек-воин. Я смотрю на тебя и вижу мужчину, которым я должен был быть.

— Ты и есть тот мужчина, — сказал Герцил. — Ты пережил проклятие, которое носил в себе.

— Я это сделал, — сказал Ваду. — Да. Уже кое-что. Прощай, странный друг...

Ваду́ больше ничего не сказал. Он лежал неподвижно, и Пазелу показалось, что покой овладел телом советника; и Болуту, который больше не был монахом Рина, но, тем не менее, в такие моменты вспоминал свои навыки, осторожно закрыл глаза умершего.

Глава 30. АДСКИЙ ЛЕС

8 модобрина 941

Волосы Таши были вдвое короче, чем час назад — и заканчивались опаленными черными прядями. Опустившись на колени рядом с Пазелом, она отрезала лоскуты от его штанины и поморщилась от того, что увидела. Но Пазел знал, что ему повезло. Его икра была проткнута в четырех местах, но сломанные клыки не вошли глубоко; тролль намеревался удерживать его, пока когти будут убивать. И все же что-то было не так. Рана пульсировала, и вокруг поврежденной кожи выступили уродливые зелено-фиолетовые пятна. Таша беспомощно огляделась по сторонам.