— И один промокший пистоль, — подтвердил Герцил. — Вот что я хотел бы сказать вам сейчас: мы можем погибнуть в этом поиске. Но если ты все еще со мной, я могу пообещать тебе, что наша смерть не будет бездумной или пустой. Мы будем держаться вместе и, если понадобится, падем вместе, но все же сделаем все, что в наших силах, чтобы одержать победу.
— Конечно, мы последуем за тобой, — сказала Таша.
Нежность Герцила к ней светилась в его глазах:
— Ты моя правая рука, Таша, или, возможно, я твоя левая. Я обращаюсь к другим.
— Что касается нас троих, — сказал Кайер Виспек, — вам не нужно попусту тратить дыхание. Священные книги говорят нам, что это благословение: открыть для себя свою борьбу, увидеть дьявола при ясном свете дня и сразиться с ним клинком. Большинству отказывают в этом; большинство набрасывается на ложных дьяволов — и даже на своих братьев. Мы предприняли достаточно ложных выпадов. Теперь я думаю, что вы были посланы, чтобы показать нам нашу настоящую битву — даже если это битва, из которой мы не вернемся. Так что ведите нас, толяссец. Я повторяю, если бы мы не последовали за вами, куда бы мы пошли?
— Здесь не о чем спорить, — добавила женщина-длому. — Все сомнения, которые у нас были, мы оставили в Масалыме. Даже советник Ваду́ в глубине души знал, что вы должны руководить. Мы будем идти вперед, и, если позволит судьба, мы убьем этого чародея, пока не станет слишком поздно.
Остальные солдаты-длому кивнули.
— Выдра говорит за всех нас, — сказал один из них.
— Выдра? — спросил Герцил.
Женщина-длому слегка смутилась:
— Я Лунджа, сержант Масалымской стражи. Мое имя означает «Выдра» на древнем языке Чалдрила. Так что для моих людей я — Выдра.
Герцил кивнул ей.
— Благодарю вас за доверие, сержант Лунджа. — Он посмотрел на оставшиеся лица, одно за другим. Последним он посмотрел на Альяша, который казался чем-то вроде привидения: волосы полностью выгорели, разорванная рубашка обнажала старые обширные шрамы, волдыри, похожие на вделанные жемчужины, разукрасили лоб и уши.
— На что ты уставился? — спросил боцман. — Да, я последую за тобой. Не то чтобы кто-то здесь собирался подчиняться моим треклятым приказам.
— Тогда готовьтесь к выступлению, — сказал Герцил, перекидывая Илдракин через плечо. — Фулбрич все еще уходит. Мы отдохнем в сумерках, независимо от того, остановится он или нет. Но поскольку мы пересекли Черный Язык при свете дня, давайте, по крайней мере, поступим так, как пожелал Ваду́, и используем эти часы с пользой.
Он двинулся в неумолимом темпе, и остальные в своих обожженных ботинках (а в случае Виспека вообще без ботинок) изо всех сил старались не отставать. Они прошли под деревьями, выйдя из густого подлеска на опушке леса, но достаточно близко к его краю, чтобы держать реку в поле зрения. Таша, у которой при себе не было ничего, кроме меча, сначала помогала Пазелу ковылять на раненой ноге. Через несколько минут она передала задание Нипсу. «Ты подходящего роста», — сказала она, кладя руку Пазелу на плечо более низкого юноши. Нипс одарил ее неловкой улыбкой, как и Пазел. Но потом он почувствовал запах лимонов и отвернулся, притворившись, что у него ужасно болит нога, чтобы никто не увидел правды на его лице.
Час спустя Пазел почувствовал себя лучше и сказал Нипсу, что справится сам. К середине дня лес начал редеть, и со временем они совсем вышли из него на узкую равнину с низкой, пушистой травой, ограниченную справа зубчатыми утесами и осыпями старых оползней, а слева крошащимися берегами Ансиндры, вдоль которых росли редкие сосны, кустарники, кедры и иногда дубы. Это была странная страна, очень теплая и безветренная, и все же окруженная со всех сторон неприступными горами, нависающими над ней огромными снежными плечами. Ансиндра стала глубже и уже, более яростной, стремительной. У них не было другого проводника, кроме шепота Илдракина, но Герцил гнал их дальше, почти бегом, говоря, что их добыча впереди, всегда вниз по реке и впереди.
Так закончился день, и в сумерках, как и обещал Герцил, они отдохнули. Он выбрал место с большим количеством кедров у реки. Тень горы быстро погрузила их во тьму, но им повезло со спичками, и вскоре разгорелся костер. Это немного взбодрило их и высушило ботинки, но от жара у них заболели ожоги. Альяш разобрал пистоль Отта, высушив детали на камне. Пазел затуманенным взором уставился на маленький механизм из дерева и стали. Трудно было поверить, что это могло убить человека.
Измученные голодом, двадцать один путешественник и три собаки разделили половину своего запаса мула, который составлял примерно по чайной ложке на каждого. Пазел боролся со сном, даже когда жевал. Он задремал, Таша еще раз осмотрела его ногу, и собака с такой же сосредоточенностью вылизала его липкие от мула пальцы.