— Вы знаете, что она выходит на поверхность здесь, в этом лесу, — сказал Фулбрич, — и вы знаете, что она соприкасается со многими мирами, что если вы упадете в ее глубины, вас может прибить к берегу где угодно. Но какая вам от этого польза? Я знаю кое-что — и Арунис не хотел, чтобы кто-нибудь об этом знал. Кое-что бесценное для ваших поисков. Я знаю, где Река соприкасается с миром мертвых.
Болуту внезапно бросил на него пронзительный взгляд.
— Да, — сказал Фулбрич, — я был там, когда Арунис обнаружил это; я видел его ярость и недоверие. Мир мертвых, Таша. Единственное место, которое может вас спасти. Место, которому принадлежит Нилстоун.
— Где находится это место? — требовательно спросил Герцил.
На белом лбу юноши пульсировала вена.
— Вылечи меня, — сказал он Таше. — Это маленькое дело для тебя.
— Грейсан, — сказала она, — ты ошибаешься насчет меня. Все ошибаются, клянусь Ямами.
— Не ври, — сказал он. — Исцели меня, Таша, позволь мне ходить. Я могу помочь тебе его победить. С твоей силой и всем, чему я научился...
— Я не маг, — сказала она.
В ее голосе прозвучала сталь. Фулбрич долго смотрел на нее, и Пазел увидел, как в его глазах вспыхнула вера, а затем появился новый, более холодный взгляд.
— Тогда ни у кого из вас нет ни единого шанса, — прошептал он. — Вы все — ходячие мертвецы. Он победил.
— Нет, пока один из нас дышит, — сказал Герцил.
— Вы мертвы, — повторил Фулбрич. — Вы никогда не знали, с кем сражаетесь. Вы думаете, что он просто зверь, чудовище, кто-то, кто ненавидит без причины. Но это не так.
— Тогда кто же он, Питфайр, такой? — спросил Пазел.
Глаза Фулбрича вращались, пока не остановились на Пазеле. На его лице появилась жуткая улыбка.
— Ты уже должен был догадаться, — сказал он. — Ну, он такой же, как ты, Паткендл. Прирожденный ученый.
Пазел выглядел так, словно ему внезапно поплохело. Улыбка Фулбрича стала шире:
— Таша много разговаривала на этой кровати, когда я ей позволял. Она рассказала мне, что ты любил в детстве. Книги, школа, хорошие отметки. Угощения за сообразительность от тех, кто лучше тебя. А кто был лучше тебя? Старина Чедфеллоу, конечно, и все те капитаны, которые позволяли грязному ормали ступить на их корабли. И, конечно же, сама Таша. Скажи мне, Пазел, оно того стоило? Ты когда-нибудь заслужил свое угощение?
Пазел прыгнул на него, совершенно потеряв рассудок. Нипс и Таша с трудом его удержали. Фулбрич радостно наблюдал за ними.
— Арунис ничем не отличается от тебя, — сказал он. — Он был студентом три тысячи лет.
— Сколько еще лжи тебе нужно, Герцил? — в ярости спросил Болуту. — Арунис мучает этот мир уже три тысячи лет. Север. Юг. Королевство за королевством, война за войной. Скажите мне, что он не ненавидит Алифрос, мистер Фулбрич. Скажите это, если осмелитесь.
— Он не испытывает ненависти к Алифросу, — сказал симджанин. — У него нет времени ни на любовь, ни на ненависть. Он ученик в школе, где создаются Боги. И эти войны, эти погибшие королевства, это последнее, полное истребление... — Тело Фулбрича затряслось от смеха. — Это его экзамены.
В последовавшей за этим потрясенной тишине Таша внезапно поняла, что внутри нее есть огромные области, куда ее разум не осмеливается проникнуть. В одном из них кричала женщина. Таша услышала крик, похожий на эхо из глубин пещеры.
— Он обещал взять меня с собой, — сказал Фулбрич. — Из Алифроса, в царство Богов. Он, конечно, солгал: это был лучший способ заручиться моими услугами. В этом никогда не было ничего личного. Как может такой старый разум испытывать чувства к таким, как мы? Мертвый мир. Это его дипломный проект. Ничего другого будет недостаточно. Видите ли, он должен предложить это для проверки тем, кто лучше его. Он назвал это трудной школой.
Илдракин выскользнул из пальцев Герцила. Никто не шевелился, кроме Фулбрича, хихикающего в своем безумии. Затем Ибьен подполз вперед на четвереньках, поднял меч и вонзил его вниз, через живот Фулбрича, в землю.
Фулбрич ахнул, но не закричал. Таша бросилась вперед, чтобы вытащить клинок, но Герцил остановил ее, подняв руку. Слишком поздно. Удаление клинка только ускорило бы смерть симджанина.
Конечно, из раны все равно хлынула кровь. Фулбрич попытался поднять голову, но безуспешно.
— Я ничего не чувствую, — прохрипел он.
— Но ты все равно умираешь, — сказал Герцил.
— И твоя душа проклята, — добавил Джалантри.
— Кто знает? — сказал Фулбрич, уже пуская кровавую слюну, но почему-то все еще забавляясь. Затем его глаза снова встретились с глазами Таши. Извергая отвратительную желчь и кровь, он сказал: — Ты будешь... сражаться?