— Но девушка! Она не та, за кого себя выдает! Она все это время скрывала от нас свое лицо! Так много раз нам лгали, обманывали...
Отпустив Нипса, Пазел бросился вперед и схватил Неду за локоть. Она развернулась, подняв кулак. Возможно, в тот момент она ударила бы по любому лицу, только не по его.
— Доверься мне, — умолял он. — Таша не сделает ничего подобного. Я обещаю.
Неда смотрела на него, раздираемая яростью и болью.
— Один арквали защищает другого, — сказала она.
Пазел, в свою очередь, пришел в ярость. Только не это снова. Ему хотелось выплюнуть ей в лицо с полдюжины ругательств, и он боролся со всеми ними, когда Болуту закричал:
— Вот, смотрите туда! Вы это видите?
Впереди них, высоко над светлячками, сиял свет. Это была луна, старая желтая луна, и вокруг нее Пазел увидел несколько тусклых звезд. «Разрыв! — сказала Лунджа. — Дыра в древесном покрове!» Так оно и было: зазубренный треугольный провал, уходящий прямо в открытое небо. Когда они подошли ближе, Пазел увидел, что в этой щели стоит нечто поистине чудовищное, указывающее вверх, как огромный зазубренный пень.
Лунный свет залил землю внизу. После стольких часов темноты это было почти как выйти на солнечный свет. Там была река, могучая Ансиндра, описывающая сверкающий изгиб. Там были широкие, поросшие травой берега, где не росли грибы. А по обе стороны реки и даже внутри нее лежали гигантские резные камни. Пазел с удивлением понял, что это кирпичи: каменные кирпичи размером с дом, покрытые травой и дерном, разбросанные по земле, как части детского конструктора.
Теперь Пазел мог видеть, как эта штука пронзает древесный покров. Это было то, что они приняли за холм, когда смотрели на лес с края кратера. Но это были остатки круглой башни, невообразимо огромной, изгиб которой был настолько плавным, что сначала он принял его за плоскую стену. От башни осталось очень мало: лишь разбитое кольцо из ограненных камней, составлявшее его основание. На большей части окружности высота кольца составляла всего шестьдесят или семьдесят футов. Но с одной стороны она все равно поднималась на головокружительную высоту, прорезая все четыре слоя деревьев и возвышаясь над самым верхним на несколько сотен футов. Башня немного вдавалась в Ансиндру, так что течение ударялось о нее и, ускоряясь, огибало стену. И теперь Пазел увидел, что уцелела еще одна деталь: прямо впереди была огромная каменная лестница, ведущая на плоскую поверхность, которая, должно быть, когда-то была площадкой у двери башни.
На этой поверхности находились Арунис и его безумец, спиной к реке. Идиот сидел сгорбившись, слегка согнув колени и скрестив руки на груди. Арунис стоял, вцепившись одной рукой в волосы идиота.
Рамачни посмотрел направо и налево на светлячков. Бесшумные, как туман, они уплыли прочь, и ветер снова окутал их: восхитительный, затем тревожно-прохладный.
Внезапно Арунис взревел, с большой силой встряхнув идиота.
— Оно там, животное! Взывай к нему, взывай к нему сейчас же!
Сердцебиение стало громче, быстрее. Идиот забился в конвульсиях, как от боли, — и, внезапно, река поднялась, бурля, вспениваясь вокруг основания башни. Волны разбивались о руины и берега, и в поверхности реки открылась темная дыра. Затем, так же внезапно, вода вернулась в свое обычное русло. Арунис ударил идиота по голове.
Взгляд Рамачни был прикован к чародею. Его темные глаза заблестели в лунном свете, обнажились белые клыки.
— Поставь меня на землю, Таша, — сказал он. Она повиновалась, и Пазел знал, что они все это чувствуют, силу, заключенную в этой крошечной фигурке. Рамачни медленно повернул голову, как гораздо более крупное существо, и те, кто был ближе всего к нему, расступились, освобождая место.
Пазел не знал, что задумал Рамачни: что-то смертельно опасное, он надеялся. Он посмотрел вниз на ветку, которую ему принес Большой Скип: прочную, но кривую и неуместно длинную. Палка, подумал он. После всех этих сражений я собираюсь наброситься на Аруниса с палкой.
— Сражайтесь сейчас, как никогда раньше! — внезапно воскликнул Рамачни. Затем он подпрыгнул в воздух и что-то в нем изменилось: он больше не падал на землю, а бежал над ней, и Пазел увидел, как вокруг него формируется призрачное тело. Это был чудовищный медведь, с грохотом мчавшийся сквозь траву и разбросанные деревья, и не успел Пазел опомниться, как он и все остальные помчались за ним, их враги наконец-то были загнаны в угол.
По мере того, как они бежали, медведь становился все плотнее и тяжелее, но крошечная фигурка Рамачни все еще была видна внутри него, он бегал и прыгал теми же движениями, что и окружавшее его огромное животное. Пазел бежал последним, как и предполагал. Он мог бы попытаться не обращать внимания на боль в ноге, но от этого лучше не становилось.