— Лоза сейчас сломается, — крикнул Пазел.
Ибьен крутился на месте, отчаянно загребая воду, чтобы его не унесло течение.
— Мы поплывем обратно вместе, — сказал он.
Пазел покачал головой:
— Я недостаточно силен. Мне придется обогнуть башню ниже по течению.
Но в этой идее было не больше надежды, чем в идее Ибьена. Даже если бы ему удалось удержать голову над водой, река просто оторвала бы его от стены, как только он бы завернул за поворот.
— Ты все еще можешь это сделать, — крикнул он Ибьену. — Вперед! Позаботься о Нипсе и Таше!
Ибьен странно уставился на него.
— Я подвел принца, — сказал он, едва слышный из-за рева воды.
— Ибьен, лоза...
— Я нарушил данную ему клятву. И моей матери. Я плачу́ сейчас, как это сделал Ваду́.
Глаза Ибьена, как и у женщины в Васпархавене, были черными как смоль. Снова в нухзате. Осознавал ли он происходящее вокруг себя или находился в совершенно другом мире?
— Пазел, — внезапно крикнул он, — тебе придется взобраться на эту стену.
— Взобраться? Ты сошел с ума! Извини, я...
Виноградная лоза лопнула, как шнурок на ботинке. Пазел вцепился в камень, но течение уже несло его дальше. Он почувствовал, как Ибьен схватил его за плечи.
— Тогда вниз, — выдохнул мальчик. — Задержи дыхание. Ты готов?
Прежде чем Пазел успел сказать Нет! мальчик толкнул его под воду. Сильно ударив ногой, он отбросил их обоих вниз по стене. Спуск был быстрым и легким; но подняться будет практически невозможно. Но с каждым дюймом, который они преодолевали, воды оставалось все меньше, черного воздуха — все больше, и теперь Пазел чувствовал ревущий циклон, бушующий вдоль стены башни. Он поднял бы их и унес прочь, как листья. Но Ибьен продолжал сражаться, ударяя ногами с поразительной решимостью и силой, хватаясь за воду свободной рукой, все ниже и ниже.
И вдруг Пазел увидел свою цель. Река подорвала фундамент башни; два или три огромных камня были полностью оторваны, и сквозь щель пробивался тусклый лунный свет. Это был путь сквозь стену, в центр руин.
Но у них никогда этого не получится. Они уже миновали брешь, и теперь Река Теней почти полностью заменила Ансиндру: вода казалась тонкой, как брызги. Пазел еще раз мельком увидел у себя под ногами огромную продуваемую ветрами пещеру, уходящую в вечность. Там были стены, двери, окна. В некоторых из них горел свет. Он увидел горный пейзаж на закате; он увидел двух детей, прижавшихся носами к стеклу и наблюдавших за их борьбой. Он увидел себя и Ибьена, исчезающих в этом водовороте, навсегда.
Затем, откуда-то появился Ибьен, обретший еще большую силу. Его конечности расплывались, зубы были стиснуты, и с очередным приступом ясности Пазел нашел последний запас собственных сил. Им удалось продвинуться вверх по течению, на два-три ярда, не больше. И как раз в тот момент, когда Пазел понял, что дальше двигаться не может, Ибьен толкнул его в образовавшуюся щель.
Пазел вцепился в камень, нашел опору и потащился вперед. Ветер ужасно бил его, дикие порывы воздуха пытались затянуть его обратно в реку. Внутренне завывая, напрягая руки и ноги, как не напрягал никогда в жизни, он продвинулся еще на дюйм, еще на фут, затем повернулся и потянулся к Ибьену, который был крошечным мальчиком, уносящимся прочь по туннелю. Черный лист, тень в реке теней — уменьшающаяся, растворяющаяся, исчезнувшая.
— Герцил, — сказал Рамачни, — ты можешь перепрыгнуть эту яму?
Таша была ошеломлена напряжением в его голосе. Два мага сражались не на жизнь, а на смерть, и Арунис, казалось, был сильнее. Край ямы теперь был всего в нескольких дюймах от их кончиков их пальцев ног.
— Не так уж далеко, Мастер, — ответил Герцил.
— Неважно, я...
Рамачни замолчал, и его глаза открылись. Затем Таша услышала это: вращающийся, свистящий звук. В пяти футах над их головами появились клинки: длинные, тяжелые, похожие на скимитары лезвия, параллельные земле и вращающиеся с дьявольской скоростью. Таша не могла их сосчитать: может быть, дюжина, а может, и больше. Все в ужасе присели на корточки. Дотянуться до одного из этих лезвий означало бы потерять руку. И теперь, как она и предполагала, лезвия начали опускаться.
— Что ж, — сказал Рамачни, — он определенно овладел Камнем.
Его конечности были напряжены, маленькое тело дрожало, и Таша знала, что он пытается остановить как лезвия, так и продвижение ямы. И все же клинки опускались, очень постепенно.
— Вам лучше встать на колени, — сказал Рамачни.
Они встали на колени, но лезвия продолжали приближаться, почти невидимые из-за скорости, и сквозь них Таша увидела, как Арунис указал на что-то у себя под ногами, а затем...