Мне так жаль, Рамачни. Я могу умереть в этом бою. Я не могу стать ею и жить иначе.
Таша, ты почувствовала ее силу; она твоя, и только твоя, если ты...
Нет!
Она заглушила его голос — и другой, женский. Они пытались отнять у нее все. Прошлое, будущее, любовников, жизнь. Хуже того, они пытались заставить ее отречься от этого. Может быть, она могла бы пожелать, чтобы ее душа умерла, оставив тело Эритусме. Но она этого не желала. Она здесь, пробудившееся животное по имени человек, и она будет жить, пока эти клинки не сразят ее.
— Держитесь крепче! — внезапно крикнул Виспек. — Мы с Недой собираемся встать. Наши тела могут остановить лезвия или отклонить их...
— Нет! — закричали остальные, пытаясь их удержать.
— Не вмешивайтесь! Нет никакого другого...
— Подожди, Кайер, — сказал Рамачни.
На вершине стены, позади Арунис и идиота, появилась третья фигура. Это был Пазел, выползающий из-за стены и неуверенно поднимающийся на ноги. Скрытность в движениях, дубинка Фиффенгурта в руке; и как только Таша почувствовала первый удар вращающихся лезвий, он шагнул вперед и нанес идиоту сокрушительный удар по голове.
Клинки исчезли. Яма исчезла. Идиот рухнул на стену, и Нилстоун выскользнул у него из пальцев. Арунис развернулся, бросился на Пазела и поднял его за шею — затем снова швырнул на камень, увидев, что его добыча медленно, неумолимо катится к краю стены.
Таша ахнула: ее отчаяние тоже ушло. Все замедлилось, кроме ее разума и бешено колотящегося сердца. Она увидела, как Арунис нырнул за Нилстоуном; увидела, как ее рука нащупала вывернутую руку Герцила, увидела, как маг схватил Камень и перевалился с ним через стену, увидела, как она бросилась ему навстречу, невесомая, почти смеющаяся. Она увидела, как шевелятся его губы, как чернеют руки там, где они сжимали Камень; увидела, как в реке открылась темная дыра и что-то, похожее на рыбу, прыгнуло в небо; видела совершенство в себе, когда она размахнулась Илдракином и отсекла голову Аруниса от его тела прежде, чем он ударился о землю.
Глава 32. ВОЗМОЖНОСТЬ СРАЖАТЬСЯ
8 модобрина 941
Когда они собрались вокруг нее, она ничего не сказала. Приближался рассвет; небо над башней сияло, словно свет лампы пробивался сквозь мускатное вино. Труп мага выглядел так же, как и любой другой. Нилстоун выглядел как дыра в мире, лежащий на траве между ее колен. Она чувствовала его притяжение, его приглашение. Когда-то это был ее слугой и мог бы стать снова. За определенную цену.
Герцилу помогли подойти к ней; он неловко наклонился и поцеловал ее в лоб. Остальные шептались, восхваляя ее поступок. Все, кроме Пазела, который все еще стоял на стене, то смотря на нее, то быстро отводя взгляд.
Следующим к ней подошел Рамачни. Его язык скользнул по ее руке, как крошечная кисточка.
— Самая дорогая, — сказал он, — неужели вы поверили, что я присоединюсь к какому-либо плану, направленному на то, чтобы заставить вас зачахнуть и умереть?
Она ничего не ответила, даже не взглянула на него.
— Имейте в виду, — сказал Рамачни, — то, на что я согласился, не доставило мне радости. И единственным человеком во всем этом мире, который смог убедить меня, были вы. Я думаю, теперь вы понимаете. Мы были в нескольких минутах от смерти. Арунис убил почти всех, кто противостоял ему, и ужасно нас ранил. Его мерзкие слуги гнались за нами по суше и морю и, наконец, загнали в угол в Этерхорде — на Мейском Холме, если быть точным. Они ходили от двери к двери, принюхиваясь, как ищейки, и он был среди них на пике своих сил. Нам пришлось думать быстро, госпожа, и у нас было мало вариантов.
Пазел дотронулся до горла и поморщился. Он все еще чувствовал пальцы Аруниса, сухие и жестокие, как когти, и знал, что маг был на грани того, чтобы свернуть ему шею. Он осторожно сел на стену. Они сделали это, они его убили. Он перестал верить, что этот момент настанет.
Первым, кто добрался до него, была Энсил. Она подбежала к нему, с усилием подняла его руку, поцеловала ладонь. Ему удалось выдавить короткую, усталую улыбку. Энсил перебежала через стену и посмотрела вниз.
— Внутренняя лестница! Так вот как тебе удалось подняться. Но Пазел, где Ибьен? Он что, утонул?
Пазел покачал головой:
— Его унесла Река. Он может быть где угодно, в любом мире. То же самое случилось бы и со мной, если бы он не втолкнул меня в эту дыру.