Не зная, чем себя занять, нашарил в бардачке давно валявшуюся там пачку сигарет и так же машинально закурил. Вообще-то от дикой зависимости курения я избавился уже месяца три как, правда, время от времени баловался, хоть и далеко не каждый день. Вот и сейчас, быстро раскурив сигарету, я почувствовал отвращение, воткнул окурок в пепельницу и вновь переключился на обзор местности, думая о своем под аккомпанемент ведущих «Русского радио», которые настойчиво пытались рассмешить всех несчастных, что слушали в эту минуту их тщетные потуги…
«Таня вызывает Максима!» – заорал вдруг совсек прямо в ухо. С чего бы это? Ведь мы не общались уже несколько месяцев. С тех самых пор, как она разъяснила мне, что не стоит звонить ей, если она не объявляется несколько дней. Что если я ей понадоблюсь, то она найдет способ известить меня об этом, а если не звонит, то скорее всего просто не испытывает потребности общаться со мной.
– Да?
– Привет, – услышал я после короткой паузы. – Как твои дела?
– Все нормально. А что у тебя? Сломался свет, потек бачок в туалете, отвалилась створка шкафа или разморозился холодильник?
– Ты считаешь, что я могу позвонить, только если мне от тебя что-то нужно?
– Да, у меня сложилось такое впечатление за те десять лет, что мы знакомы.
– Ты не прав.
– Возможно…
– Ты что молчишь?
– Слушаю тебя.
– Ну я просто хотела узнать, как ты?
– Хорошо.
– Ну раз у тебя все хорошо, то я рада.
– А я рад, что ты рада.
– Ну что, будем прощаться?
– Ну если ты узнала все, что тебя интересует…
– Я тебя совсем не узнаю…
– Да я сам себя порой не узнаю. Просто знаешь – я как следует обдумал все, что ты сказала мне прошлой весной, и осознал, что, если ты мне не звонишь, значит, в самом деле не нуждаешься в моем обществе. Более того, если я звоню тебе по своему почину, то чаще всего добиваюсь еще большего отторжения… Не хочу.
– Обиделся?
– На что? На то, что ты сказала мне то, что думаешь? Ничуть. Просто я понял, чего ты ждала от меня все эти годы, и дал тебе это.
– И чего же я, по-твоему, ждала от тебя?
– Чтобы я убрался из твоей жизни и перестал тебя преследовать…
Она замолчала, потом я услышал глубокий вздох.
– Ну если ты не испытываешь необходимости общения со мной…
– Просто надоело зависеть от твоего настроения. Надоело звонить тебе с хорошим настроением, а класть трубку с поганым.
– Все в самом деле было так плохо?
– Почему именно «плохо»? Все было так, как было. Ни больше ни меньше. Просто я отпустил тебя.
– Что такое «отпустил»?
– Перестал тебя преследовать, как это называла ты. Перестал ждать твоего звонка, перестал думать о нас с тобой. Отпустил тебя в свободное плавание… От себя!
– И что теперь?
– А теперь я думаю, что тебе понадобилась моя помощь. Неважно в чем. Может быть, забить гвоздь на кухне, может быть, разогнать скуку… Главное, что она тебе понадобилась, и ты вспомнила обо мне.
– Неужели ты в самом деле думаешь обо мне так плохо?
– Я не думаю о тебе плохо. Но ты сказала мне однажды, что если бы ты захотела, то за эти годы нашла бы тысячу способов, чтобы мы были вместе. Значит, у тебя не было и нет в том никакой потребности, никакого желания. Я не прав?
– То, что ты говоришь, – страшно…
– Прости, я не хотел тебя ни пугать, ни обижать. Но еще меньше я хотел тебе надоедать. Потому что четко знаю, что, если ты не звонишь мне, значит, у тебя нет в том надобности. Было время, когда я звонил тебе, но это приводило только к тому, что мы отдалялись друг от друга…
– Я хотела бы пригласить тебя к нам…
– Ну пригласи, я ведь не запрещаю тебе этого.
– Коля хотел пообщаться с тобой, да и я тоже…
– Жду приглашения. Я даже приеду, впрочем, если у меня найдется для этого свободный вечер.
– Ловлю на слове…
– Договорились. Жду приглашения. Пока!
Я цокнул языком, спеша прервать этот мучающий меня разговор.
Наши отношения с Татьяной были какие-то нездоровые. Десять лет назад я имел несчастье влюбиться на старости лет. И что удивительно, она тогда ответила мне взаимностью, но потом вдруг в дело вступило «ближнее окружение». Ее пинали родственники и некоторые подруги, что со мной она будет непременно мучиться всю свою жизнь. Да и привыкла она до этого жить в семье обеспеченного мужа, который, впрочем, чуть ли не вытирал об нее ноги. Она не знала там никаких материальных трудностей, как и проявления каких-то чувств по отношению к себе. Ее бывший муж был самовлюблен, а я на его фоне казался ей недостаточно самолюбивым, недостаточно уверенным в себе и недостаточно властным, чтобы можно было связать со мной свою судьбу, а тут еще она стала членом закрытой религиозной группы, и во время общения в ее разговоре часто звучали фразы вроде: «Как жалко, Макс, что ты не наш…», или «Вот если бы ты был с нами…».