Вот так я стал «шишкой» в деле расследования псевдосмерти.
Госпиталь был ввергнут в хаос. Непрерывно поступали все новые и новые жертвы медлянки — так что пришлось приспособить ближайшие школы и институты под дополнительные приемные покои.
Внешние проявления болезни устрашали своей необъяснимостью.
Терапевтов сводили с ума энцефалограммы. Врачи ясно слышали, как бьется сердце пациента — раз в минуту. Глаза больных не моргали, не реагировали на свет, но при этом оставались влажными. Больше всего смущали лица. В них не было отрешенности мертвецов либо той пугающей беззаботности, которая отличает психически больных. Нет, это были лица-маски, скрывающие страдание и мысль.
Свое название — медлянка — болезнь получила от того, что пациенты медленно, но все-таки двигались. Их, оставленных без присмотра на ночь, утром находили в странных позах, напоминавших садовые скульптуры, либо сидящими рядом с полуоткрытыми ртами — пародия на беседу.
К тому времени, когда я был включен в комиссию, эпидемия поразила каждого двухсотого жителя. Спустя месяц — каждого пятьдесят пятого. Лазаретом стала вся страна. Запасы медикаментов кончались.
И вот однажды мы с доктором Хантер пришли на очередное заседание комиссии, чтобы познакомить присутствующих с предварительными выводами. Хантер предоставили трибуну, а я так и остался у порога — чужак, несмотря на то, что компьютер поставил нас на одну доску.
— Вот это, — Хантер, как бомбой, потрясла кипой исчерканных листков, — написали наши пациенты, — и она бросила «бомбу» на дубовый стол, за которым восседала комиссия. — Вы, наверное, помните, сколько сил потратили мы с Брэндом, убеждая вас дать некоторым больным карандаши и бумагу. Вот результат эксперимента!
Конечно, большинство каракулей, которые сейчас рассматривали врачи, производило жалкое впечатление своими странными фантазиями, но одна страничка выделялась четким печатным текстом:
КТО ВЫ?
ГОВОРИТЕ ЛИ ВЫ ПО-АНГЛИЙСКИ? МЫ НЕ ХОТИМ ВАМ ЗЛА!
ПОЖАЛУЙСТА, ОТВЕЧАЙТЕ МЕДЛЕН
Записка обрывалась на полуслове. Хантер объяснила, что медсестра делала перевязку и забрала листок из рук пациента, не придав ему никакого значения.
Озадаченные врачи перевели взгляды с Хантер на меня.
— Разве вы не видите — этот парень разумнее и хладнокровнее нас! — закричал я. — Он додумался установить контакт. Кто мы для него? Всемогущие невидимки, которые держат человека в плену. С его точки зрения, мы двигаемся молниеносно. Возможно, он принимает нас за пришельцев из другого мира. Как еще он может объяснить себе этот кошмар?! Допустим, шел человек по улице. Вдруг, ни с того ни с сего, оказывается в госпитале, причем, его то колют, то тискают, то таскают, мешают любому движению, а он даже не видит, кто это делает и как.
Старый эпидемиолог почесал затылок:
— Вы хотите сказать, что наши больные… здоровы? Что у них все нормально, но невообразимо замедленно?
Я посмотрел на Хантер: наконец-то наши умники начали прозревать. Хантер вновь взяла слово:
— Да, все говорит о том, что медлянка не является чисто медицинской проблемой. Заниматься ею должны, кроме врачей, физики… А может, священнослужители… Или писатели-фантасты.
Я скорчил гримасу, но сдержался. Уж я бы на месте Хантер прошелся насчет умственных способностей наших почтенных ученых мужей.
— Мне пришло в голову, дамы и господа, что все сказанное дает нам шанс выйти из кризиса с нехваткой больничных коек, медперсонала и медикаментов.
Хантер, разумеется, была права. Эта идея появилась в самый подходящий момент. Пока мы трепались и пытались хоть что-то доказать друг другу, на общество обрушилась новая катастрофа: кроме «медленных» появились «быстрые». Мало было псевдосмертей — начались псевдоисчезновения.
Самые настоящие чудеса!
Люди пропадали — как бы растворялись в воздухе. Или вот: на столе начальника возникла собака, живая и лающая. Шел человек — и вдруг у него пропала вся одежда. Исчезала пища с подносов официантов самых роскошных ресторанов. В квартирах срабатывала сигнализация, но поймать воров никому не удавалось. Известные всей стране красавицы исчезали и появлялись через несколько минут в другом месте, потрепанные и пришибленные. Объяснить, что с ними было, женщины не могли.
Некоторые политические деятели пытались овладеть ситуацией в стране, но они плохо кончили.
Мы с Хантер продолжали свои наблюдения. Не без удивления мы обнаружили, что причиняемый неизвестно кем вред можно сравнивать с детскими проказами. Ничего особо ценного не пропадало, причем иногда воришки сами «телепортировались» прямо в тюремную камеру — по крайней мере, так утверждали вконец обалдевшие полисмены.