Я запер номер и уже садился в машину, когда к мотелю подъехали Лерой Бенетт и этот мордоворот Рене. Лерой показал мне «кольт» сорок пятого калибра.
— Садись. Давай прокатимся, — приказал он мне.
Я решил, что Джимми Рэй подождет.
Глава 11
— Так-так, — сказал я, — Билл и Хиллари.
Лерой опустил пистолет.
— Я знал, что мы еще встретимся, умник. — Он кивком показал на заднее сиденье. — Давай не заставляй старину Рене вылезать из машины.
Рене сидел сзади. У него были мутные глаза, смотревшие в разные стороны, и у меня снова возникло ощущение, будто он одновременно здесь, с нами, и где-то далеко.
— А что, если я с вами не поеду? — поинтересовался я.
— Закрой пасть и садись в машину, — ухмыльнулся Лерой.
— А скажи-ка мне вот что: Рене настоящий или его составили из запасных частей? — спросил я.
Рене пошевелился, и «полара» тяжело заскрипела. Думаю, он весил около четырехсот фунтов. Может, и больше.
— Садись со мной впереди, — приказал Лерой. — Рене впереди не помещается и ездит сзади.
Я сел на переднее сиденье, и, миновав Вилль-Платт, мы поехали по шоссе к ферме Милта Россье. Машина ползла по усыпанной битыми ракушками дороге мимо прудов и пары длинных низких блочных построек. Раздвижные двери были открыты, так что можно было заглянуть внутрь. Латиноамериканцы на маленьких тракторах тащили открытые баки с живыми лангустами в соседнее здание. Там латиноамериканки, стоящие за большими столами, доставали из баков лангустов, отрубали им головы, а затем разделывали тушки ножами. Другие мужчины отвозили разделанных лангустов в дальнее здание, где женщины мыли, сортировали и складывали их в толстые джутовые мешки. Окна в машине были открыты, так как кондиционер не работал, и звук ломающихся панцирей, походивший на треск костей, резал мне уши. «Мустанг» Джимми Рэя был припаркован в дальнем конце площадки, а сам он стоял с Милтом Россье возле одного из прудов. Лерой остановил машину и коротко бросил:
— Пошли.
Мы вылезли из машины и подошли к пруду.
Милту Россье было около шестидесяти. Темная кожа в пигментных пятнах, дешевая одежда и свисающий над ремнем живот. В уголке рта окурок сигары, бледные, в печеночных пятнах, руки. А еще рубашка с застегнутыми у запястий длинными рукавами. И конечно, соломенная шляпа. Похоже, у него чувствительная к солнцу кожа.
— Меня зовут Милт Россье, — представился он. — Мне сказали, что ты частный детектив.
— Правда?
Рене подошел к краю пруда и уставился на воду.
— Хммм. — Сигара слегка пошевелилась в уголке рта. — И что ты тут делаешь?
— Меня привез Лерой.
— Я не это имел в виду, — нахмурившись, произнес Россье. — Я имел в виду — в моем городе. Ты мутишь здесь воду, и мне это не нравится. Тебе здесь нечего делать.
— Ошибочка, Милт, — возразил я. — У меня тут дело.
— Он был с какой-то женщиной, Милт, — вмешался Джимми Рэй. — Она, кажется, адвокат.
Я посмотрел на Джимми Рэя и ухмыльнулся. Он мог это узнать только от шерифа Джоэля Будро.
— Я пытался найти тебя, Джимми Рэй, — сказал я. — Побывал у тебя дома.
Джимми Рэй посмотрел на меня так, словно я прострелил ему ногу, а потом густо покраснел.
— Ну этим мы займемся позже, — заявил он. — Ты здесь по другой причине.
Неожиданно Рене встал на колени и засунул руку в воду. Двигался он гораздо проворнее, чем можно было себе представить с учетом его размеров. В следующее мгновение он вытащил что-то извивающееся и вцепился в него зубами. Существо перестало извиваться.
— Проклятье, Рене, прекрати! — крикнул Лерой.
Рене бросил остатки своей добычи обратно в воду.
— Выплюни.
Рене выплюнул что-то черное, красное и блестящее на траву. Потом отошел на несколько футов от воды и сел на землю. Лерой, прищурившись, посмотрел в его сторону, затем с воплем бросился к нему:
— Господи, он уселся на красных муравьев. Вставай, придурок!
Рене вскочил на ноги, и Лерой принялся отряхивать его штаны.
— Fi de chien! Emplate![18] — заорал он.
Милт Россье покачал головой, вынул платок и вытер лоб. На солнце было почти сорок градусов, но при такой высокой влажности поту было некуда деваться.
— С мальчиком очень нелегко, — произнес он.
— Наверное.
Он снова посмотрел на меня:
— Ты что-нибудь про меня знаешь, сынок?
— Догадываюсь.
— Не нужно догадываться. В этом округе у меня повсюду деловые интересы. А это доллары. Понимаешь?