Я вернул пленку лысому парню, отправился к телефонам-автоматам, расположенным на улице, и достал листок с записанными именами родных Леона Уильямса: Лоуренс, семнадцать лет; Роберт-младший, пятнадцать; Шантель-Луиза, десять. Сейчас, через тридцать шесть лет, Лоуренсу должно быть пятьдесят два, а Шантель-Луизе сорок шесть. И скорее всего, у нее другое имя. Я позвонил в справочное бюро Вилль-Платта и попросил номера телефонов и адреса Лоуренса Уильямса и Роберта Уильямса-младшего. Роберта Уильямса-младшего не оказалось в их базе данных, зато у них был Лоуренс. Я записал номер телефона и адрес, поблагодарил оператора и позвонил по указанному номеру. После третьего гудка мне ответил хорошо поставленный женский голос.
— Будьте добры, я бы хотел поговорить с мистером Лоуренсом Уильямсом, — сказал я.
Повисла короткая пауза, потом женщина ответила:
— Мне очень жаль, но мистер Уильямс умер. Я могу вам помочь?
«Умер».
— Это миссис Уильямс?
— Да, я миссис Лоуренс Уильямс. А вы кто?
Я назвал ей свое имя.
— Миссис Уильямс, у вашего мужа был младший брат по имени Леон?
— Ну да, был. Только Леон умер, когда они были детьми. Его убили.
«Может быть, у меня все же что-нибудь да и выйдет».
— Именно по этой причине я вам и звоню, миссис Уильямс. Я частный детектив, и меня интересует это убийство. Мистер Уильямс рассказывал вам о нем?
— Не рассказывал. Боюсь, что ничем не смогу вам помочь.
— У него были еще брат и сестра.
— Роберт-младший умер в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом. Погиб на той войне.
— А сестра? Не знаете, как мне ее найти?
Миссис Уильямс вмиг сменила тон. В ее голосе звучало явное раздражение.
— Она на работе. Трудится на проклятом колбасном заводе, который принадлежит еврею, но вам не следует туда звонить. Если кто-то звонит, трубку берет еврей, и ему это не нравится. У нее из-за вас будут неприятности.
— Прошу вас, миссис Уильямс. Это очень важно.
— Кормить пятерых детей тоже важно. Эта работа на еврея — все, что у нее есть.
«О господи!»
— Миссис Уильямс, обещаю, что из-за меня у нее не будет неприятностей.
«Как в детстве: провалиться мне на этом месте!»
— А откуда мне знать, что вы тот, за кого себя выдаете? Может, вы какую пакость задумали? Так вот, зарубите себе на носу, со мной шутки плохи.
— В Батон-Руже работает адвокат по имени Люсиль Шенье. Я могу дать вам номер ее телефона. Вы позвоните к ней в офис и наведите обо мне справки.
Похоже, мое предложение ее смягчило.
— Ну, может, в этом и не будет нужды. Уж я-то умею отличить честный голос от нечестного.
— Да, мэм.
— Шантель живет здесь, в Блю-Пойнте. У нее скоро обеденный перерыв. Можете с ней встретиться. Теперь ее зовут Шантель Мишо, и она всегда приходит на ланч домой. Ей нужно покормить малышей.
Я посмотрел на часы.
— Отлично, миссис Уильямс. Я сейчас в Батон-Руже, но точно успею.
Было без четверти одиннадцать. Я мог добраться до Блю-Пойнта к половине первого.
— Да, сдается мне, что это действительно очень важно, если вы готовы ехать к нам из Батон-Ружа.
— Да, мэм, очень важно.
— Мы будем вас ждать.
«Мы».
— Да, мэм, конечно.
Я записал, как мне их найти, и отправился к Шантель Мишо, младшей сестре Леона Уильямса.
Глава 15
Блю-Пойнт находился в пяти милях от Вилль-Платта, рядом с Байю-де-Канн. Сначала нужно было въехать в Вилль-Платт, затем свернуть на дорогу, вившуюся по узким стальным мостам над каналами с медленно текущей водой, мимо полей, засаженных бататом. Сельская местность с бесконечными заборами из колючей проволоки, огромными дубами со стволами, поросшими испанским лишайником, а еще воздух, пропитанный пыльцой, жужжанием пчел и влагой.
Шантель Мишо жила в жалком щитовом домишке у дороги, за которым раскинулся большой зеленый луг. Луг был обнесен изгородью, проходившей за домом, словно крошечный участок выделили специально для семьи Мишо. Дом выглядел старым и не слишком ухоженным, краска облупилась, на крыше недоставало черепиц, деревянное крыльцо покосилось. Как это принято в Луизиане, дверь была затянута проволочной сеткой, но очень грязной, растянутой и дырявой, дыры были заткнуты шариками из бумажных платков, чтобы внутрь не залетали комары. Уж Марте Гидри здесь точно было бы где развернуться. От шоссе, мимо дома, ржавой рамы допотопного «доджа», в сторону луга и дальше, шла разбитая колея. Дюжина кур копались в пыли вокруг рамы. Домашняя птица.