— Кретина с дурацкой прической убили два дня назад. И скорее всего, из-за того, что я действовал вслепую.
Сид Марковиц закатил глаза.
— Проклятый шантажист убит! Какая потеря!
Я схватил Сида Марковица за ворот и прижал к столу, женщина в короткой юбке взвизгнула, а молодой парень чуть не упал, пытаясь увернуться. Марковиц задергался, но ему было некуда деваться.
— Отпусти меня! Отпусти! Здесь полно свидетелей!
Мир вокруг меня вдруг застыл. Повисла тишина. Собственные глаза показались мне огромными и сухими, плечи напряглись. Женщина в короткой юбке продолжала скулить, а я еще сильнее прижал Марковица к столу, но не мог решить, что с ним делать дальше. Казалось, все потеряло смысл.
— Я сожалею, что мы вам солгали, — сказала Джоди Тейлор. — Я просто не знала, что делать. Я сожалею.
Я отпустил Марковица и отступил на шаг.
— Может, все не так просто, как тебе кажется, умник, поскольку, когда убивают шантажиста, подозрение падает в первую очередь на тех, кого он шантажировал.
— Но мы же ничего не знали! — заныл Марковиц.
Белдон Стоун не шевелился. Наверное, люди его уровня постоянно хватают друг друга за ворот.
— Господин, шантажировавший мисс Тейлор, мертв? — наконец спросил он.
— Да.
— А документы?
— У меня.
— И что вы хотите? — кивнул он.
— Не знаю. — У меня разболелась голова, и я еще сильнее разозлился.
Прежде мне казалось, что я знаю, зачем хочу с ними встретиться, но теперь у меня возникли сомнения. Может быть, я рассчитывал, что найду, где таится зло, а обнаружил лишь испуганную женщину и жадных мужчин вокруг нее.
Белдон Стоун сел на диван рядом с Джоди Тейлор и похлопал ее по коленке. Ободряюще. По-отцовски. Потом засунул руку в карман, вытащил тонкую сигару, посмотрел на нее и поднес к носу. Он не стал ее раскуривать, словно уже один запах хорошего табака действовал на него успокаивающе.
— Я вижу, что вы огорчены, мистер Коул, но не могли бы вы оказать мне любезность и сказать, верны ли утверждения мистера Рибнэка?
— Да.
— И откуда вам это известно?
Я заморгал.
— Вам ведь заплатили за работу. Так? — спросил он, помахав сигарой.
— Черт побери, конечно заплатили. Три тысячи, — поспешил уточнить Сид Марковиц.
Стоун повторил свой жест.
— Тогда, будьте так добры, расскажите обо всем, что вам удалось узнать.
Я не стал рассказывать все, но поведал многое. О женщине, которая, по моему мнению, была матерью Джоди Тейлор, и о Леоне Уильямсе. Во время моего рассказа Джоди Тейлор смотрела на меня так, точно выглядывала из норки. Когда я закончил, она спросила:
— Вы нашли женщину, которая меня родила?
— Да.
Стоун вновь похлопал ее по колену. Он был крупнее и старше, и его жест заставил ее замолчать.
— И никто об этом не знает и ничего не подозревает? — спросил Белдон Стоун.
— Человек, устроивший смерть Рибнэка, вероятно, знает, но его не интересует Джоди Тейлор. Скорее всего, он убил Рибнэка потому, что из-за истории с шантажом могло всплыть преступление, связанное с его бизнесом.
Джоди Тейлор вновь выглянула из норки:
— Преступление, связанное с моей родной матерью?
Белдон Стоун вновь похлопал ее по колену, снова заставляя замолчать.
«Ничего, ничего, малышка».
— Самое главное, что информация не стала достоянием общественности. — Словно его совершенно не волновали чувства Джоди Тейлор.
— Вы что, все разом рехнулись? — спросил я. — Кого интересует тот факт, что Леон Уильямс является отцом Джоди Тейлор?
Белдон Стоун сочувственно посмотрел на меня:
— Насэто не интересует, мистер Коул. Но боюсь, что далеко не все столь великодушны.
Молодой парень наконец вмешался в наш разговор:
— «Певчая птица» — очень успешный проект. Мы ожидаем, что он будет продолжаться пять лет, и рассчитываем на прибыль более двухсот миллионов долларов.
— Пятерка, черт возьми! — важно кивнул Сид Марковиц.
— Джоди Тейлор обладает даром, о котором мечтают многие, но который достается единицам, — сказал Белдон Стоун. — Она звезда. — Он снова похлопал ее по колену, но она не опустила глаз. — Наша аудитория видит ее каждую неделю — мать четверых прелестных детей, жену светловолосого красавца нордического типа. Разве наша аудитория сможет представить себе в этой роли цветную женщину?
— Боже мой, Стоун!
— Наш сериал построен на традиционных семейных ценностях. Проведена серьезная рекламная кампания, и мы должны ей соответствовать. У нас есть враги, мистер Коул. Все левые ультралиберальные репортеры сразу же обратили внимание на наш сериал. Они над нами смеются. Они нас критикуют. Они проклинают нас за то, что мы изображаем белую семью, представляющую собой средний класс, в нашем пестром мире со всем его культурным многообразием. Как же они будут рады узнать, что наша звезда не только имеет афроамериканскую кровь, но и рождена незаконно!
Джоди Тейлор сидела, опустив голову. Казалось, она старалась укрыться от его слов, как будто, если ей удастся стать совсем маленькой, слова навсегда исчезнут и она заживет прежней жизнью.
— Сожалею, что вас впутали в эту историю, мистер Коул, — продолжал Стоун. — Но мне кажется, что вы заслужили премию.
— Я пришел сюда вовсе не за премией, — резко оборвал его я.
Стоун приподнял бровь.
— Нет?
— Я обладаю информацией об убийстве и, утаивая ее, нарушаю закон. Мне это не нравится.
— Господи боже мой, Коул, — встрял Сид Марковиц. — Я сожалею, что Рибнэк умер, и сожалею, что ты из-за этого так переживаешь. Ты хочешь, чтобы я принес свои извинения? Я их приношу. Только не нужно забывать, что он нас шантажировал. Он пытался уничтожить Джоди Тейлор. А Джоди Тейлор никому не сделала ничего плохого. Так? Ответь мне: так или нет?
— Поправь рубашку, Марковиц. Из-под нее торчат твои десять процентов.
Белдон Стоун по-отечески мне улыбнулся:
— Складывается такое впечатление, что все сожалеют, мистер Коул. Я, несомненно, сожалею, что вас привлекли к этому делу, и я сожалею о смерти человека, даже такого, как Рибнэк.
— Конечно.
Он вновь ободряюще похлопал Джоди.
— Но теперь мяч на вашей стороне корта. Если вы хотите обратиться в полицию, вам никто не станет чинить препятствий. — Он вновь коснулся колена Джоди. — Мы просто не хотим, чтобы Джоди страдала, — закончил он, тем самым предоставляя мне возможность решать: становиться источником страданий Джоди или нет.
«Элвис Коул — Плохой Парень».
Голова у меня просто раскалывалась, а в шею точно вонзились два стальных прута.
— Да пошли вы все, — сказал я.
Белдон Стоун улыбнулся и встал. Все было кончено, и он это знал. И я знал. Он остановился у двери передвижного дома, и его маленькие глазки уперлись в Сида Марковица. Теплое отеческое выражение исчезло.
— Я разочарован тем, что ты действовал у меня за спиной, Сид. Мы еще к этому вернемся.
Сид Марковиц выглядел так, словно ему только что сообщили неутешительные результаты биопсии.
— Ты должен нас понять, Бел. Нам нужно было знать.
Белдон Стоун еще несколько мгновений сверлил Марковица безжалостным взглядом, а потом резко повернулся и вышел, а за ним тут же засеменили его помощники.
В передвижном домике было тихо, если не считать шелеста кондиционера и тихого плача Джоди Тейлор.
Сид Марковиц слегка оживился, его явно осенила замечательная идея.
— А как насчет премии? Ты довел дело до конца. Ты играл честно. Мы дадим тебе щедрую премию. Ты ее заслужил.
— Сид? — сказал я.
— Да, премия. Мы поступим с тобой по справедливости. Ну как?
Я покачал головой и вышел из домика. Еще минута — и я бы его прикончил.
Глава 18
Я покинул студию «Дженерал Эверетт» в шесть двадцать, сел в машину и направился в «Лаки маркет» на бульваре Сансет. Машин было множество, водители непрерывно гудели и грозили друг другу кулаками, но я ехал, не обращая на них внимания, словно мир вокруг не имел ко мне отношения. Оставив машину на парковке, я купил две картофелины для запекания, зеленый лук, превосходный бифштекс из филейной части и три упаковки пива «Фальстаф». Ничего не может быть лучше достойной трапезы после тяжелого трудового дня.