– Все это очень интересно,- сказал репортер,- но мне нужно успеть сдать статью в набор, поэтому я побежал. Примите мои поздравления по случаю вашей заслуженной или скандальной славы – называйте это как хотите.
Когда он ушел, Эдгар опять начал читать газетные заметки. Он перечитал их несколько раз, пытаясь понять, что же все-таки произошло. “В общей сложности Кейси провел тысячу сеансов…” Может, он и провел столько сеансов, но не для Кетчума. Некоторые из описанных случаев были связаны с Лейном, например случай с Дитрихами. Только два раза он поддался на уговоры Кетчума и съездил за его счет в Хопкинсвилл. Он все время находился у Кетчума в кабинете, давал сеансы, никого ни о чем не спрашивая и требуя лишь одного: подтверждения, что люди, обратившиеся к нему за помощью, действительно в ней нуждаются.
Очевидно, во время поездки в Калифорнию Кетчум взахлеб рассказывал о том, что знал или слышал, а когда его попросили написать обо всем происшедшем в научной работе, то он изложил в ней абсолютно все события, происшедшие в Хопкинсвилле. И вышла неплохая история. Больше всего Эдгар заинтересовался тем, какое объяснение он сам дал своему феномену во время одного из сеансов: “Однажды, когда пребывающего в бессознательном состоянии испытуемого попросили объяснить, откуда он черпает знания, он ответил: “Подсознание Эдгара Кейси поддается внушению точно так же, как и подсознание окружающих, но помимо этого оно способно истолковывать объективное сознание других и ту информацию, которую оно получает от подсознания других. Подсознание сохраняет всю информацию. Активное сознание получает информацию от окружающего мира и передает ее в подсознание, где она сохраняется даже тогда, когда сознание разрушается”. Он представил себя как посредника, чье подсознание находится в прямом контакте с подсознанием окружающих и способно посредством активного сознания интерпретировать полученную информацию и передавать ее в активное сознание окружающих его людей, собирая подсознательные знания, которыми владеют миллионы людей.
Так вот в чем дело. В любом случае это ничего не меняло, поскольку не давало объяснения, почему он делает то, чего не могут сделать другие. Совершенно очевидно, его подсознание ничем не отличается от подсознания остальных людей, за исключением того, что оно может погружаться в прошлое. Если бы все люди были такие, как он, они бы легко поддавались гипнозу и могли бы использовать при помощи сознания накопленную в подсознании информацию.
Но, судя по всему, Бог был против этого. Он создал человека таким образом, чтобы тот в темноте неведения искал свой путь, опираясь лишь на свой собственный опыт и веру.
Так почему же он не похож на других? Единственным приемлемым объяснением могло быть видение, посетившее его в детстве. Иногда он верил этому, как верил той мартовской ночью, когда стоял на крыльце, вдыхая морозный воздух, и к нему постепенно приходило сознание того, что он спас ребенка Керри.
Иногда он отказывался этому верить: когда он мыл руки и видел, что это всего лишь грубый инструмент рабочего человека; когда брился и видел в зеркале лицо простого необразованного человека, который мог быть и упрямым, и своевольным, и сентиментальным, а иногда и глупым, когда по вечерам читал Библию и понимал, что он обыкновенный сельский мальчишка, в котором чудодейственной силы меньше, чем в распускающемся в мае бутоне.
“Президент Американского психологического общества Джеймс Хислоп выступил со своими предложениями относительно развития способностей испытуемого. Психологи Европы и Америки с нетерпением ожидают новой информации, доктор Кетчум планирует создание компетентной комиссии ученых, которая проведет беспристрастное расследование в Хопкинсвилле и составит доклад о том, насколько реальны эти не поддающиеся объяснению явления”.
Эдгар подошел к своему рабочему столу и просмотрел почту. Что ему теперь ждать? Опять готовиться к нашествию ученых? Из письма Гертруды он не узнал ничего нового. Она обладала той же информацией, которую можно было почерпнуть из газет. Она хотела знать, что он собирается делать. Письмо матери проливало некоторый свет на то, что произошло. “В своем докладе доктор Кетчум не упоминал твоего имени,- писала она,- но город буквально наводнили газетчики и разнюхали все. Они потихоньку сфотографировали портреты, висевшие в гостиной, и я об этом не подозревала, пока не увидела их в газетах. Я не могла ничего понять. В доме постоянно толклись какие-то люди. Надеюсь, что все теперь будет хорошо. Отец тобой очень гордится”.
Кетчум тоже прислал письмо. Он даже не потрудился объяснить происшедшее. Вместо этого он настоятельно просил Эдгара приехать в Хопкинсвилл и приступить к регулярным сеансам. Он планировал основать компанию, в которую кроме него войдут сквайр и мистер Алберт Ноу, владелец отеля “Латам”, уже выразившие свое согласие участвовать в этой сделке. Если Эдгар даст свое согласие, то станет полноправным партнером. От него хотели знать, на каких условиях он готов работать. Они были согласны на любые условия в разумных пределах, но Кетчум давал понять, что приемлемыми он будет считать все условия Эдгара. “У вас будет все, что захотите”,- писал он.
Эдгар выключил свет. Всю оставшуюся часть ночи он просидел в темной студии, уставившись в освещенное лунным светом окно. Его час настал: он должен был решить свою судьбу и судьбу своих таинственных способностей.
Он надеялся, что решение принять будет нетрудно. Ему хотелось верить, что Бог дал ему эту силу для того, чтобы он использовал ее на благо человечества. Но подобно Моисею, он до сих пор не мог поверить, что именно он был избран для этой миссии.
Ясно одно: это не было трюкачеством, болезнью или каким-то физическим отклонением, это был талант. Эдгар был совершенно здоров и никогда ни на что не жаловался, за исключением голоса.
Перед сеансом ему не нужно было вводить свое тело в какое-либо необычное состояние. Ему не нужно было создавать особое настроение, сжигая благовония, слушая музыку или бормоча заклинания. Ему не требовалась полная темнота. Ему не приходилось ограничивать себя в еде или курении.
Ему не нужно было вводить себя в религиозный экстаз; ему не требовались молитвы или погружение в себя. Все, что ему было необходимо,- это хорошее самочувствие и пустой желудок.
Он не уставал. Обычно он просыпался отдохнувшим. Если он испытывал чувство легкого голода, то стакана молока с кусочком печенья было вполне достаточно, чтобы это чувство утолить.
Чтобы не испытывать усталости, ему не следовало проводить сеансы чаще двух раз в неделю; но было бы неразумно ожидать, чтобы такая сложная процедура проводилась чаще.
Вне всяких сомнений, он был рожден с этими способностями – для него это было так же естественно, как писать, рисовать или петь. Это был его способ самовыражения. Он хотел помогать людям точно так же, как комедиант хочет, чтобы люди смеялись, глядя на него. Ему был предопределен именно такой способ самоутверждения. Но этот дар нужно было использовать строго по назначению.
Совершенно очевидно, что, оказывая помощь, Эдгар не должен был ограничиваться узким кругом людей – членами своей семьи или теми, кто слышал о его необыкновенных способностях от других, уже эту помощь получивших, например от Дитрихов. Это был Божий дар, предназначенный для всех.
Но Божьим даром мог распоряжаться и сатана. Ведь любой талант выбирает, кому из двух повелителей служить, и в случае с Эдгаром выбор этот зависит не совсем от него. Ведь его способности проявляются во сне. Кто проследит за тем, чтобы его дар использовался во имя добра? Как узнать, творит ли он добрые или злые дела?
Блэкберн пытался убедить Эдгара, что его мозг даже в состоянии сна продолжает функционировать, что его невозможно обмануть. В качестве доказательства того, что спящий мозг продолжает контролировать тело, он упомянул случай, происшедший с Эдгаром под Новый год. С другой стороны, сам Эдгар во время сеанса сказал однажды: “Подсознание Эдгара Кейси так же легко поддается внушению, как и подсознание других людей”. Но ведь в состоянии гипноза подсознание способно выполнить любую данную ему команду! Будет ли его подсознание вести себя так же, если во время сеанса получит команду, не связанную с диагностированием? Что, если ему прикажут, например, выдать информацию, которую потом можно будет использовать для шантажа? Как оно поступит?