Выздоравливавшие Хью Линн и Эдгар наслаждались весной. Хью Линн превратился в заправского игрока в шашки и при поддержке Эдгара принял участие в чемпионате на Брод-стрит. Он выиграл все матчи.
Эдгар подбадривал его, давал советы и в итоге потерял голос. Он попросил одного из своих приятелей провести “чтение”: в тот день Гертруда была в Аннистоне. Делая Эдгару внушение, приятель перепутал номер дома, в котором находится тело, и назвал дом напротив.
– Там тела нет,- сообщил Эдгар.
– Тело там,- сказал делавший внушение приятель, не сводя глаз с Эдгара.
– Его там нет,- повторил Эдгар.
– Опишите комнату,- приказал тот.
Эдгар подчинился. Описанная комната вовсе не напоминала студию. Приятель подошел к письменному столу, взглянул на бланк фотостудии и понял свою ошибку. Когда описание комнаты в доме напротив было завершено, он попросил найти тело в доме 21 1/2.
– Да, теперь мы наблюдаем тело,- сказал Эдгар.- Оно нам знакомо. Мы видим…
Когда Эдгар проснулся, делавший внушение приятель рассказал ему о происшедшем и показал описание комнаты на втором этаже в доме напротив, которое сделал Эдгар. С того места, где они стояли, можно было видеть его окна. Они спустились по лестнице, пересекли улицу и вошли в дом 22 1/2.
Наверху, в комнате, которая в точности соответствовала описанию Эдгара, работал бухгалтер. Его внешность, включая цвет костюма, была дана безошибочно.
Теперь сеансы проводились довольно редко. Обычно их устраивали для друзей, для знакомых друзей, и, как правило, за них никто не платил, да этого и не требовалось. Эдгара и Гертруду такое положение вещей устраивало больше. Они зарабатывали себе на жизнь, как все честные люди. Кроме того, они помогали нуждающимся, как все порядочные христиане. Такая жизнь приносила им счастье.
О большем они и не мечтали. Эдгар полностью отдавался работе в воскресной школе. Его группа “Христианской инициативы” насчитывала самое большое количество “младших экспертов”, когда-либо известное этому движению. Он этим очень гордился, так же как и постоянным ростом слушателей седьмого класса. Его радовали письма, которые он получал от своих прежних учеников в Хопкинсвилле. Многие из них стали миссионерами, и они рассказывали ему о своей работе. Часто они обращались с просьбой провести диагностирование для самих себя, для своих друзей или подопечных. Именно по просьбе бывших учеников был проведен сеанс для людей, находившихся за границей. Эдгара обрадовало то, что он с такой же легкостью мог найти адресата в Мексике или Англии, с какой он делал это в Штатах. Однажды его попросили найти “сеньору Аделаиду Альбанесе Рагьерро, пьяцца дель Фалде Пеллегрино, Виллино Альбанесе, Палермо, Сицилия… дом на северо-востоке… первый этаж”.
Если бы указали комнату, на поиски вряд ли ушло бы меньше времени. Вскоре Эдгар говорил: “Состояние этого тела свидетельствует о торжестве разума над материей, это тело черпает силы в основном в деятельности мозга… заболевание вызвано тем нарушением, которое образовалось некоторое время тому назад в области таза, а также в выводном протоке… в нервах и рефлексах… почек…”
В конце концов все друзья Эдгара в Селме узнали о “чтениях”, и многие просили провести сеансы для себя и членов своих семей. Один из таких сеансов долгое время служил темой для разговоров в городе.
Сестра одного из учеников Эдгара из воскресной школы неожиданно потеряла рассудок. Диагностирование показало, что это временное явление, вызванное непроросшим зубом мудрости. Нужно принимать успокоительные и удалить зуб. Девушку отправили в Тускалусу, где в присутствии ее тети был сделан рентгеновский снимок. При этом присутствовал хирург. При помощи рентгена зуб был обнаружен и удален. Через восемь дней к девушке вернулся рассудок.
Большинство больных, нуждавшихся в повторных “чтениях”, страдали сложными заболеваниями, требовавшими длительного и всестороннего лечения. Как правило, оно включало диету, прием лекарств, массаж или другие способы стимуляции пораженных районов со слабым кровообращением. Часто требовалось остеопатическое лечение; иногда пациентам советовали принимать лекарства и процедуры циклически, в определенные дни недели или через определенные интервалы.
Эдгар никогда не знал, выполнялись ли его указания. Пациенты писали, что чувствуют себя лучше, что некоторые лекарства находят особенно эффективными, что собираются вскоре начать всестороннее лечение. Совершенно очевидно, некоторые из них нуждались в постоянном наблюдении, другим нужна была конкретная помощь. Лишь немногие точно следовали указаниям и получали ожидаемые результаты. Ничего невозможно было доказать, поскольку почти никто до конца не вылечивался. Эдгар вспоминал о Кетчуме, который, если и ошибался в методах, все-таки был прав в главном; вспоминал Фрэнка Мора и больницу, которую он начал строить в Нортонвилле.
Но все это было уже в прошлом. Наконец-то он жил той жизнью, о которой мечтал. Возврат к былому разрушит его счастье. И все же ему постоянно напоминали о нем.
Однажды это сделал доктор Гай. Весной 1915 года у Гертруды появились признаки аппендицита, и Гай приготовился к операции. За день до того, как Гертруда должна была лечь в больницу, было проведено диагностирование. Оно показало, что операция не нужна, было высказано предположение, что вместе с таблетками, выписанными Гаем, нужно принимать 1/6 часть еще одной таблетки, это было основное лечение. Так как боль была не очень острой, Гай решил последовать данной рекомендации. Через неделю симптомы аппендицита пропали.
– Ты нарочно это делаешь,- добродушно заметил Гай.- Думаю, твое подсознание любит подшутить.
Он сел и снял очки.
– Если серьезно,- сказал он,- я часто думаю об этом. В прошлом году я точно знал, что тебе не нужно вырезать аппендицит, а на прошлой неделе был уверен что твоей жене это необходимо. Даже рентген это показал. И все же оба раза я ошибался, и ты смог мне сказать об этом, погрузившись в сон. Оказалось, что аппендицит нужно было срочно удалить, иначе бы ты умер. Когда же я дал твоей жене предложенное тобой лекарство, она поправилась. Глаза вашего мальчик в полном порядке. Но если бы не ты, мы бы не стали добавлять дубильную кислоту в раствор и могли бы удалить глаз. Ты знаешь, что это такое, как все происходит?
Эдгар повторил объяснение, которое он, по словам Кетчума, однажды дал во сне. Гай улыбнулся.
– Да уж, перед нами действие какого-то закона,- сказал он,- или его противодействие. Что-то где-то испортилось, и это прет из тебя так же, как вода хлещет в прорвавшейся дамбе. Ощущение такое, что все вокруг нас насыщено информацией, надо только знать, как ее получить. Кажется, дело обстоит именно так.
Он вздохнул.
– Будь я помоложе, я бы серьезно занялся всем этим и во всем разобрался. Но сомневаюсь, что в моем возрасте мне хватит на это ума.
Он опять нацепил очки.
– Но кто-то же должен это сделать, и надеюсь, что сделает когда-нибудь. Оно того стоит.
Он постоянно получал просьбы провести диагностирование от людей, которые сталкивались с Дитрихами. Одна из них пришла осенью 1914 года от торговца древесиной В. Л. Делани, проживавшего в Лексингтоне, штат Кентукки. Делани просил Эдгара приехать в Лексингтон и провести сеанс для миссис Делани, которая была больна уже в течение многих лет. Он просил Эдгара по возможности привезти с собой врача, который бы записал показания и дал согласие на лечение.
Эдгар телеграфировал Блэкберну и заехал за ним в Боулинг-Грин. Блэкберн с радостью согласился, но в последний момент вынужден был отказаться от поездки из-за срочной операции. Эдгар поехал в Лексингтон один.
Семья Делани проживала в тупике улицы Хемптон-корт. Пациентка миссис Делани, приятная женщина, страдала болезнью, которую весьма туманно определили как опухолевидный артрит. Ее суставы были увеличены, а паралич разбил так сильно, что уже в течение трех лет она не могла самостоятельно есть и последние семь лет не могла сама себя причесать. Она лежала на растяжках, любое прикосновение к телу причиняло невыносимую боль.
Маленький и спокойный мистер Делани проводил “чтение”, записывая только названия лекарств и предполагаемое лечение. Здесь же присутствовал врач. Проснувшись, Эдгар спросил о результатах.