– Я ничего не понимаю, – откровенно признался он.- Ничего и никого.
Хью Линн попытался его поддержать.
– Возможно, с нами сейчас происходит что-то неладное,- сказал он.- Я думаю, помощи от других больше ждать не нужно. Мы должны полагаться только на себя. Мир не остался перед нами в долгу, в нашей семье есть медиум. Мы обязаны делать все, что в наших силах. Во-первых, мы не знаем ничего о том, чем собираемся заниматься. Мы относимся к получаемым сведениям словно к водопроводному крану. Стоит его повернуть, как информация хлынет потоком. Мы хотим одарить мир нашей мудростью и надеемся, что она польется из крана, как только мы его повернем. Мы считаем эту мудрость нашей, потому что в нашем распоряжении находится кран. Нам ничего не известно о явлениях психики. У нас накопился какой-то опыт, но нам не ясно, что еще можно сделать в этой области. Что мы знаем о “чтениях жизни”? Достаточно ли мы осведомлены в вопросах истории, чтобы определить упоминаемый период и дать человеку, которого это касается, библиографию – список книг и статей, приложив их к каждой записи “чтения”? Конечно, нет! Достаточно ли мы знаем философию, метафизику и различные религии, чтобы понять сказанное в “чтениях?” Когда там содержится какое-то утверждение и далее говорится, что это философская истина, известно ли нам, какие философы верили в нее и какие религии сделали ее своей догмой? Когда при диагностировании говорится об анатомии или о болезни, об употреблении лекарств или целебных трав, знаем ли мы, кто из великих врачей и ученых верил в них, кто осуждал, а кто вообще не подозревал о них? Если нас просят узнать посредством диагностирования все, что известно об аппендиците или язве желудка, о головной боли или обычной простуде, об эпилепсии, о семейной жизни, о прощении грехов или о любви, сумеем ли мы убедительно и просто это изложить? Конечно, нет. Мы только приступили к подобной работе, когда закрылась больница. Я полагаю, нам больше не следует рассчитывать на пожертвования, мы должны забыть о еще одной больнице. Нам надо пополнять наши знания, наш профессиональный багаж – это самое мудрое решение. И если нам представится еще одна возможность, мы будем лучше подготовлены и не упустим ее.
– Ума не приложу, как приступить к такой работе,- начал Эдгар.
– А тебе и не придется ей заниматься,- объяснил ему Хью Линн.- Я беру это на себя. С Атлантическим университетом покончено. Я стану менеджером Ассоциации. Пусть она будет небольшой, со скромным бюджетом и скромной программой. Работать мы начнем самостоятельно и при поддержке местных жителей. Создадим исследовательские группы и займемся анализом серии “чтений” на разные темы. Соберем библиотеку о явлениях психики. А когда нас спросят, что мы здесь делаем, мы сможем достойно ответить. Это раньше мы готовили по две записи “чтений” в день, отправляли их, получали за них деньги от пациентов и складывали копии в папки. Как-то несерьезно для Ассоциации исследований и просвещения. Теперь все будет иначе.
– Пусть будет так, как ты решил,- сказал Эдгар.- А я стану проводить “чтения”.
– И волноваться,- вставила Гертруда.
– Мне незачем будет волноваться.
Эдгар почти физически ощутил облегчение. Он был не просто доволен, что с него свалился такой груз, его по-настоящему обрадовал Хью Линн, готовый взяться за дело. Для Эдгара это служило лучшим доказательством того, что его труд чего-то стоит. Сын не мог ошибаться.
Он отправился на берег, к дюнам, и впервые за много месяцев почувствовал себя бодрым и довольным. Самое главное – его близкие по-прежнему верят в него. Они идут правильным путем. Служить Богу надо не напоказ, не театрально, не с фанфарами, а смиренно, милосердно, молитвенно.
Хью Линн был прав. Когда люди окончательно выздоравливали, их раны заживали, а проблемы благополучно разрешались, Ассоциация больше ничего не могла им предложить. Ее основатели просто не имели достаточной профессиональной подготовки и никогда не пытались как-то систематизировать накопленные знания. Да, им нужно этим основательно заняться. Теперь у них на счету будет каждая минута, они забудут о прошлом, и перед ними откроются горизонты будущего, ради которого они станут работать. Он вернулся домой умиротворенным и успокоившимся.
Программа начала себя оправдывать. Результаты стали видны уже к Рождеству. Как-то Хью Линн вошел в дом, улыбаясь и размахивая книгой.
– Я выяснил, что ты “вполне законный наследник”,- объяснил он Эдгару.- Эта книга о гипнозе. Я читал об опытах Месмера. Знаешь, Месмер вовсе не гипнотизировал пациентов. Гипноз открыл его последователь, маркиз де Пуисегюр. Он случайно обнаружил его в 1784 году, применив месмеровские методы магнетизма к молодому пастуху Виктору. Виктор впал в сонный транс и некоторое время оставался в таком состоянии. Тогда маркиз де Пуисегюр понял, что, судя по всему, этот молодой человек – ясновидящий. Находясь в трансе, Виктор мог ставить диагнозы различных заболеваний у других людей! Началось настоящее помешательство, люди бросились к ясновидящим, перестав лечиться у врачей. Автор книги пишет, что заблуждение, будто ясновидящие способны ставить диагнозы, сохранялось вплоть до двадцатых годов девятнадцатого века. Ты понимаешь, что это значит? Первый же загипнотизированный обнаружил точно такие способности, как у тебя.
Эдгар кивнул головой. Ему это польстило, но в то же время он казался озадаченным.
– Что за человек был этот Виктор? – спросил Эдгар.
Хью Линн перелистал книжку.
– Самый обычный,- ответил он.- Довольно скучный малый.
Эдгар снова кивнул.
– Вроде меня.
Хью Линн продолжил:
– С того времени положение с гипнозом не изменилось. Его постоянно исследовали, проклинали и применяли на практике. Наверное, сто лет назад эти ребята упустили из виду самое важное. Они отказались от того, что у тебя так легко выходит, а секрет не разгадан до сих пор. Но мы им покажем! У нас есть свидетельства, которые подтвердят, что правы мы, а они заблуждались!
– Но возможно,- отозвался Эдгар,- наши свидетельства не убедят этих типов, если они не захотят поверить в их содержание.
Он взял книгу и прочитал пересказанное Хью Линном.
– Тут говорится, что в двадцатые годы девятнадцатого века это увлечение прошло,- сказал он.- Похоже, что оно может пройти и в тридцатые годы двадцатого века.
Хью Линн покачал головой.
– Исключено,- возразил он.- Любопытно, где сейчас этот Виктор? Если он на Земле, то пригодился бы нам. Мы смогли бы использовать его как ассистента.
Отец засмеялся. Он вспомнил, что его сын не верит в переселение душ.
Рождество стало трагической порой для Атлантического университета. Студенты и профессора, зная, что он закрывается, пожимали друг другу руки, как солдаты, мужественно стоявшие до конца во время проигранного сражения. Доктор Браун делал все, что мог – у него жили и кормились некоторые преподаватели, он пожертвовал университету свои личные средства. Однако в безвыходной ситуации он был вынужден признать свое поражение. Двери университета закрылись.
Хью Линн освободился от обязанностей библиотекаря и начал издавать ежемесячный бюллетень. Он считал, что это поможет сохранить связи между членами Ассоциации. Он купил подержанный ротапринт и принялся за работу. Хью Линн вкратце излагал содержание “чтений”, способных заинтересовать большинство читателей, собирал любопытные случаи, писал рецензии на книги об особенностях психики, приводил медицинские советы, содержащиеся в “чтениях”, и сообщал новости о феноменах психики в разных областях.
В Норфолке создали исследовательскую группу. Она собиралась раз в неделю. Группа выбрала тему “Как развить психические силы”, но в первом же “чтении” отмечалось, что психические силы – это принадлежность души и при нормальном развитии человеческой личности они совершенствуются благодаря сознанию и устремляются в сферы подсознания и сверхсознания вне времени и пространства. Существовала черная магия, говорилось в “чтении”, но белая магия – это только добродетель и мудрость, два орудия веры.