Одни опускались, другие поднимались, причем вторые поднимались за счет первых. Не всем везло как мне... Вадим Ковтун сильнее меня и дерется он лучше, но дело ему пришлось иметь не с одним противником, а с несколькими. Я пытался помочь Вадиму, обратившись к Гляделкину и Маркидяеву за помощью, но они отказались, надеясь на то, что их эти разборки обойдут стороной. Ковтун потом выкрутился, поднялся, а вот Маркидяев и Гляделкин пожалели о том, что не помогли товарищу. Когда их стали бить, никто не пришел им на помощь. И Маркидяева с Гляделкиным опустили до уровня шестерок шарящих бойцов. В роте их никто не уважал, они работали больше всех, и перспектив на спокойную службу в дальнейшем было мало. По ночам к Маркидяеву и Гляделкину, как и ко многим другим, наведывались поднявшиеся шарящие бойцы и посредством избиений вжевывали им свою философию жизни. Эта философия заключалась в том, что теперь шарящие являются старшими среди своего духовского призыва, а остальные являются их подчиненными, которые беспрекословно должны выполнять все указания шарящих. Эта философия не всем была по нутру, и многие боролись, но рано или поздно приходилось признавать, что теперь ты человек второго, а то и третьего сорта. Первого сорта в армии - хулиганы. Они быстро вычисляют друг друга, группируются и уже шайками давят всех подряд. Давлению подвергаются все, кто не из их круга. Между собой шарящие - друзья, а их шайки обычно дружат между собой. Все описанное мною выше происходит среди одного призыва. Но избивать и напрягать лохов, крестов и тормозов начинают шарящие всех призывов.
Маркидяеву и Гляделкину здорово доставалось. Их напрягали, били, но они не хотели признавать себя подчиненными шарящих. Однажды командиры стали набирать солдат нашего призыва в командировку - обучаться на крановщиков. Маркидяев решил воспользоваться этой возможностью, чтобы вырваться из части. Он подошел к начальнику штаба батальона и предложил свою кандидатуру, которую начальник штаба и утвердил. Маркидяев рассказал о своем маневре сослуживцам, но все посмеялись над ним, потому что эта командировка не сулила ничего хорошего. Часть, в которую отправляли, была неуставная, с сильно развитой дедовщиной, так что ехать туда добровольно было просто глупостью. Маркидяев понял свою оплошность, и, чтобы не ехать в командировку, он убегает из части домой. Интересный такой - взял и убежал. Вначале напросился в командировку, а потом убежал. Пока искали Маркидяева, его место занял другой солдат, и партия парней уехала в командировку без него. Хитрый Маркидяев дает себя поймать и причиной своего побега называет периодические избиения со стороны шарящих бойцов нашей роты - Цыплича, Лисицына и Чекмалева. Да, конечно, эти избиения имели место, но не они стали той самой каплей, которая переполнила чашу терпения.
Вопрос, прав Маркидяев или нет, очень спорный. Но убегать из части и при этом подставлять кого-то - тоже не решение проблемы. Маркидяеву, которому за самовольную отлучку положено наказание, простили побег, а Цыплича, Лисицына и Чекмалева занесли в черный список батальона. Теперь эти три бойца - официальные хулиганы в батальоне, и комбат при случае будет все валить на них, также будет посылать их на самые грязные работы и ставить в самые неприятные наряды.
Это естественно вызывает озлобление шарящих бойцов, направленное против Маркидяева, но его пока не трогают, его объявляют стукачом и относятся к нему соответственно. Авторитет Маркидяева в батальоне резко пошел вниз. Я не оправдываю Маркидяева, но я признаю, что в какой-то степени виноваты и установившаяся армейская система, и стечение обстоятельств, жертвой которых и стал солдат Маркидяев.
Шли дни, недели, месяцы. Маркидяева почти не трогали, но и относились к нему с презрением - многие считали его стукачом. Нормально общались с Олегом в основном я, Гляделкин и Вадим Ковтун. Прошли первые полгода службы. И нас перевели в щеглы, не забыв при этом со всей дури врезать двенадцать раз ремнем по заднице - таков обычай, иначе ты останешься духом. Началось увольнение в запас дембелей - наших «дедушек». Радости у нашего призыва не было конца. Наконец-то уходят вдоволь поиздевавшиеся над нами деды и приходят нам на смену молодое пополнение, теперь они будут духами, теперь их будут бить, и они будут работать каждый за троих. Мы, конечно, еще не становимся дедами, но прав у нас появляется намного больше. Когда новые молодые прошли карантин и их разбросали по батальонам, началось обычное перевоспитание духов. По ночам стали «бодрить» вновь прибывших парней, а заодно вспомнили и о стукаче Маркидяеве - его тоже принялись избивать, припоминая старую обиду.