Итак, Лисицын потребовал у Маркидяева и Гляделкина по сто тысяч рублей, предупредив при этом, что если деньги не будут собраны, то он здорово отдубасит провинившихся. Гляделкин как-то насобирал сто тысяч рублей, а вот Маркидяев вроде бы отдавать деньги не собирался. Лисицын его бил, угрожал, но Олег не сдавался. Я тоже посоветовал Маркидяеву не отдавать мнимый долг. Потому что если отдашь один раз, будешь потом всем крутым доставать деньги за дурацкие долги типа этого.
В этом Маркидяев в скором времени и удостоверился: не выдержав давления со стороны Лисицына, он стал обещать ему, принести требуемые сто тысяч рублей. Видя такой поворот событий, Цыплич тоже решил пополнить свои финансы за счет Маркидяева. А долг он придумал следующим образом. Когда Олег заступил в наряд дневальным по учебному корпусу, Цыплич, являющийся комендантом учебного корпуса, отдал ему ключ от одного из классов. Пришли друзья Цыплича и выпросили у Маркидяева ключ: они сказали, что Цыплич разрешил им посидеть в классе. Однако Цыплич заявил потом, что никому он ничего не разрешал и что Маркидяев зря впустил в класс его приятелей, потому что там он якобы прятал брюки и свитер, за которые в случае их пропажи, придется ответить почему-то Олегу, а не тем его друзьям, которые там сидели. Почему отвечать надо Маркидяеву, а не дружкам Цыплича, остается непонятным. Да и не верится мне, что в таком гиблом месте, как учебный класс, Цыплич мог что-то спрятать. А вещи, со слов Цыплича, естественно пропали, и теперь на Маркидяеве повис еще один долг - в семьдесят тысяч рублей. Олег оказался в очень затруднительном положении, и в поисках выхода он обратился ко мне за советом. И я посоветовал Маркидяеву побить Лисицына. На первый взгляд это может показаться абсурдным: ведь побив крутого, потом пришлось бы иметь дело с его дружками, да и один на один Лисицын сильнее Олега. Но это лишь на первый взгляд абсурдно, а если вдуматься - в этом есть смысл. Побив Лисицына, Маркидяев отвадил бы других от вымогания у него мнимых долгов. Даже если и получил бы потом от банды крутого, все же его стали бы побаиваться. А побить Лисицына Маркидяев тоже смог бы... «Как?» - спросите вы. Да очень просто. Не можешь справиться с обидчиком кулаками, возьми в руки дубину, табуретку, железную быльцу от кровати. Олегу я посоветовал взять молоток. Пускай Маркидяева посчитают психом, но зато и трогать его в дальнейшем будут побаиваться. Как-то перевели к нам группу солдат, младше нашего призыва на полгода, и распределили их по ротам нашего батальона. Естественно, мои крутые однопризывники начали их чмырить, но не тут-то было. Один из новеньких, где-то раздобыл нож и пырнул им Джона Макашева в ногу. Кровищи было!!! Макашева положили в санчасть, а новеньких убрали с нашего батальона в свинарник на службу. Трогать того смельчака уже боялись, хоть и насмехались периодически над новыми свинарями, когда кто-то из них появлялся в поле зрения. Но лучше служить в свинарне, чем попадать как Маркидяев, Гляделкин, Мышкин и подобные им.
Олег выслушал меня и вроде бы согласился. Он нашел себе в парке молоток, и уже собирался было разобраться с Лисицыным, как вдруг ему сообщили, что на контрольно-пропускной пункт к нему приехал старший брат. Маркидяев пошел на КПП и все рассказал брату. Брат, решив выручить Олега, вызывает на КПП нашего комбата и излагает ему суть дела. Комбат, подполковник Грачев, быстро все улаживает. Он предупреждает Лисицына, а в его лице и всех крутых, что если еще раз кто-нибудь тронет Маркидяева, то комбат тому основательно подпортит оставшиеся до дембеля дни. Олега опять оставляют в покое. Но теперь его считают стопроцентным стукачем. А к стукачам у нас везде относятся очень и очень плохо.
Сначала Маркидяева не трогают, но по прошествии определенного времени, когда все успокоилось, Олегу решили вернуть «должки», да еще и с процентами. Ведьмаченко, когда у него было плохое настроение, считал своим долгом пару раз врезать со всей силы Маркидяеву ни за что, просто так, как стукачу. Цыплич и Лисицын с друзьями, когда выпивали по ночам, не забывали посетить Маркидяева и унизить его. Другие хоть и не били Олега, но довольно успешно унижали его словесно. Младшие призывы, его крутые представители, стали напрягать Маркидяева и понемногу опускать его и так уже опущенный авторитет. Никто за Олега не хотел вступаться - кому нужен стукач? Чтобы у меня не появилось желания помочь Олегу, крутые из других рот распускали слухи, что и я тоже стукач. В нашей роте никто, конечно, не верил, но как говорится, а вдруг... Не получив ни от кого поддержки, Маркидяев расклеился. Его, как и раньше в трудные времена, стали посещать мысли о самоубийстве и о побеге. Когда к Олегу приставали, он уже не находил в себе сил дать отпор, даже солдатам с младших призывов. И лишь когда я стыдил Маркидяева, он начинал проявлять твердость.