В самый разгар чаепития в гостиной появился дородный седой человек с красным злым лицом.
— О, вот и дорогой хозяин! — приветствовал его Виктор Степанович.
— Ты чего же? — обратился к нему хозяин. — Мы так не договаривались. Зачем собачку прибили? Щенок денег стоит.
— А губа у Мирона? — усмехнулся Виктор. — Опять же пришлось людей побеспокоить и, как я вижу, не зря. Попробуй я один приехать, а? Твой молотобоец что бы тогда со мной сделал?
— Убери своих… — Иван Мефодиевич поморщился, как от зубной боли, видимо, не найдя подходящего слова и опасаясь сказать что-либо резкое. — Одни поговорим.
— Ребятки, допиваем чай — и к машинам, — хлопнув в ладоши, приказал Виктор Степанович. — А ты, Ванечка, подарки ребяткам сделай. Негоже гостей с пустыми руками отпускать.
Виктора Степановича ждали долго. Наконец он появился. Судя по его довольному, расслабленному виду, разговор был удачным. Следом за ним шел Петя-сторож с двумя большими корзинами. Одну Виктор распорядился поставить в машину Мирона, другую в багажник своих «жигулей».
Хлопнули дверцы, Юрка опять уселся рядом с Жоркой. Поехали.
Рядом сопел дремлющий Жорка, которого Фомин решил обязательно расспросить потом об этих загадочных поездках. Нельзя быть слепым — как дурачок, едешь, не зная, куда, к кому и зачем, видишь, как на твоих глазах избивают человека. За что? Где эта дача, на какой станции? Захочешь — не сыщешь…
Через несколько минут «жигули» притормозили у дома Фомина. Виктор Степанович закурил, устало откинулся на спинку и, не оборачиваясь, спросил:
— Недоумеваешь? Прикидываешь, во что втравили?
— Ну, а если прикидываю? — с вызовом ответил Юрка.
— Правильно. Только дураки никогда ни о чем не думают, а ты, похоже, не из их породы. Ты газеты читаешь?
— Читаю, — удивился столь несуразному, на его взгляд, вопросу Фомин. — «Футбол — хоккей», «Советский спорт»…
— Это не газеты, — скрипуче рассмеялся Виктор Степанович. — «Правду» надо читать, тогда будешь знать, что в стране происходит. Наркомания, проституция, взятки, коррупция. А где люди, которые должны отвечать за это по всей строгости? Бывший министр внутренних дел лишен всех званий, а его первый заместитель осужден. И это как раз те, кто должен был стоять, как говорится, на страже!
— Но теперь-то, теперь!
— А что теперь? — приоткрыв окно, Виктор выбросил окурок. — Полагаешь, все разом изменилось? Нет, так не бывает. Наверху, может, и появились новые люди, а внизу и в среднем звене остались те же самые. Леву видел? Он, играя в карты, подыгрывает — взятки дает нужным людям под видом проигрыша. А сегодняшний хозяин дачи и людей, и наше государство обирает без зазрения совести. Впрочем, ее у него и не было никогда. Если бы я один к нему приехал, Петенька выкинул бы меня за двери, а кто обобранным людям поможет? Милиция, у которой замминистры в колонии сидят? На вот, почитай, — он бросил Юрке на колени свернутые газеты. — Любопытная статейка в «Правде» о том, что творили в Башкирии такие, как Иван Мефодиевич. Кстати, не вырони конвертик с гонораром.
— Я не возьму, — насупился Юрка.
— Бери, — зевнул Виктор, — заработал и хорошим людям помог. А статейку прочти. Пошли, отдам тебе еще кое-что…
Выйдя из машины, он открыл багажник и протянул Фомину туго набитую сумку:
— Здесь продукты, пригодятся в хозяйстве.
— А Жорке?
— Жорке? — Виктор Степанович презрительно сплюнул. — Это накипь, «Могильщик».
— Что это значит: Могильщик?
— Видишь ли, Юра, — Виктор Степанович дружески положил Фомину на плечо руку. Тот даже удивился, какая она тяжелая. — У него трудно сложилась судьба. Был когда-то актером, концерты, гастроли, потом — неудачная женитьба, столкновение с концертным начальством, занимавшимся поборами. В общем, в двух словах не перескажешь. Подрабатывает он. Читает некрологи в грузинской газете, узнает адрес и пишет письмо с просьбой к уже покойному человеку вернуть старый долг. А в таких случаях, да еще в Грузии, считается делом чести вернуть деньги, одолженные покойнику. Поэтому его и прозвали Могильщиком.
— Зачем он вам? Он же нечестный человек! — разозлился Юрка.
— Ну-ну, не шуми, — тряхнул его за плечо Виктор. — Все бы тебе одной краской мазать: либо черной, либо белой. А кто ему поможет на ноги встать, научит, как правильно жить? Седые дяди с лысинами до затылка, сидящие в райкомах комсомола? Тебя они даже газет читать не научили. Торопишься обидеть, не разобравшись. Не знаешь еще, какая сложная штука жизнь. Иди домой, почитай, подумай…