О том, что его опасения о применении тут пароля были беспочвенны, он убедился, к счастью, очень быстро. В задачу охранников входила, по-видимому, только оценка покупательской способности кошелька потенциального клиента. Нижний из атлетов, который и так своим ростом равнялся с Попельским, кивнул головой с одобрением в знак того, что осмотр прошел положительно, и свою большую лапу упер на кнопку звонка, висящего на стене. Среди бархатных или тоже плюшевых стен раздался приглушенный театральный гонг. Из первых же дверей вышел низкий толстый щеголь явно семитского типа. Кивнул головой церберам, а те погрузились в глубокие кресла у дверей. Затем он подбежал к Попельскому, кланяясь и подскакивая.
— Приветствую уважаемого пана в нашем храме гуманитарных наук. — Его глаза вопреки губам остались неподвижными и холодными. — Управляющий Леон Ставский к услугам уважаемого пана! Прошу, прошу в мой кабинет! Там все согласуем, там хорошо договоримся!
Кабинет управляющего Ставского — это была небольшая комнатка, скрытая почти в темноте, пронизанной тремя яркими точками — двумя фонарями на стенах и маленькой, стоящей на столе лампе в форме гриба, из-под шляпки которого падал яркий блеск на блестящую крышку. Ставский указал гостю кресло, угостил его сигарой, а сам сел за стол.
— Уважаемый пан, как я вижу, в первый раз в нашем храме гуманитарные науки, — сказал он с премилой улыбкой. — Я должен поэтому уважаемого пана просветить… Уважаемый пан соизволит взглянуть на наш герб. — Он пододвинул Попельскому бланки с печатью «Artes liberales». — Это цапля, египетский символ молчания и сдержанности, который в клюве держит запечатанный конверт, символизирующий радостное изумление. Да, уважаемый пан, наш девиз — это «тайна и изумление». В соответствии с этим второй формулой вот так выглядит наша процедура. Гость сообщает мне потребность и описывает музу, с которой он хотел бы заниматься искусством раскрепощения. А я, дипломированный и опытный психолог, доставлю ему в уютный номер именно такую музу. Она входит внутрь, завернутая воздушной мантией, а потом эту одежду сбрасывает и… — управляющий протянул этот слог, входя в высокий тон, — и тогда каждый наш уважаемый гость испытывает невероятное изумление… Оказывается, что муза превзошла его ожидания! Так «тайна и изумление» — это наш герб! И поэтому, мой добрый пан, — понизив голос, наклонил голову, приблизил свою щекой к поверхности и смотрел снизу на Попельского, — и поэтому как именно выглядит ваша муза?
— Дорогой управляющий, — гость выдохнул облачко дыма и надвинул шляпу глубоко на глаза, — все желания вы исполняете, правда? А если бы я заказал женщину, похожую на Кинг-Конга?
Ставский расхохотался и несколько раз хлопнул руками по мощным бедрам.
— Ну пошутили, так уж пошутили! — Его глаза вопреки губам по-прежнему были мрачными. — В этих обстоятельствах пришлось бы уважаемому пану несколько дней подождать! Потому что в нашем предложении имеем только homo sapiens! Но мы можем все…
— Ребенок, маленькая девочка без лобковых волос, — Попельский прошипел это, желая придать своему лицу демоническое выражение. — Именно такова моя муза. Чистая, девственная и тесная, вы понимаете, пан Перочинным Ножом Крещеный? Пан Канариенфогль или Ройзенштайн или как там вас по прозвищу! Сколько за такое я должен заплатить? Приведите мне ее домой. Вот мой телефон. 243-15. — Он записал номер на фирменном бланке.
Вежливое и вкрадчивое выражение лица управляющего застыло маской. Попельский слишком долго допрашивал людей, чтобы не почувствовать этого почти осязаемого напряжения.
— Мы не предоставляем услуг на выезде… Уважаемый пан соблаговолит в комнату номер 2 идти, фонарь над дверями зажечь в знак того, что комната занята. А потом через четверть часа может уважаемый пан наслаждаться нашим отличным вином с виноградников Каринтии и сократить себе время просмотром приятных фотографий. Через четверть часа придет к вам нужная муза!
Попельский, провожаемый бесстрастным взглядом, погасил наполовину выкуренную сигару, фыркнул с отвращением в знак того, что ему она не понравилось, и сделал, что ему приказали. Комната номер 2, отделенная от кабинета управляющего комнатой номером 1, тем только отличалась от бюро, что стояла в ней кровать и маленький бар на колесиках. На стекле, являющемся его поверхностью, лежала в наклонной стойке бутылка вина, два бокала, а рядом фотографический альбом с порнографическими открытками.