Разъяренный Ханас с порванным галстуком и с разорванной рубашкой прыгнул на лежащего обеими ногами. Под набойками его каблуков оказалась рука комиссара.
Если бы Попельский был в полном сознании, то и так мог бы описать свои ощущения только очень приблизительным способом — с помощью выражения «как будто».
Услышал бы потому что в своем локте «как будто» треск, какие-то нервы и провода в его руке «как будто» странно напряглись, а потом почувствовал бы, что по его конечности распространяется странное и «как будто» зудящее тепло.
30
Во время эпилептического приступа мозг Попельского всегда создавал пророческие видения. Они имели характер художественный и представляли, как правило, какой-то поход. В своем видении Попельский всегда раздваивался и одно воплощение всегда следовало по следам второго. Эта следящая инкарнация была ему ближе, с ней всегда отождествлялся, а та отслеживаемая и наблюдаемая ему была во многом чужда. Тот другой и незнакомый Попельский, отслеживаемый глазами первого, направлялся всегда к четкой и очевидной цели, которой было добраться до злодея. На своем пути встречал какое-то легкое для форсирования препятствие. Это были чаще всего двери, перегородки, шторы или занавеси. Второй Попельский, имея еще за собой первого, доходил до того препятствия, пересекал его в блаженном и непоколебимом чувстве, что за ним будет ждать преступник, которого отслеживал в данный момент проводимом расследовании. И после этого всегда происходило разочарование. На той стороне не было преступника, был зато ему кто-то знакомый и близкий — случалось, что Вильгельм Заремба или очередное полицейское начальство; появлялись также близкие — родители, которых почти не помнил, либо Леокадия ли Рита. Во время такой встречи два воплощения Попельского снова объединялись, и тогда обычно пробуждался.
Пророческая сила этих маяков проявлялось в первых сюжетных последовательностях — до момента достижения препятствия. Детали интерьера или фрагменты пейзажей, виденные в видении, полностью совпадали с вполне реальными, которые впоследствии видел наяву — в момент встречи с разыскиваемым собой преступником. Он переживал тогда дежавю. Оно было итогом расследования, самый замечательный момент в жизни упрямого следопыта. Происходило это одним и тем же способом — вот во время трудного расследования приходит к очередному подозреваемого, входит в какие-то ворота, на какой-то двор и переживает прозрение. Эпилептическое видение становится непоколебимой реальностью. Часть пророческого сна сразу становится явью. Был уверен — вскоре доберется до преступника.
И именно так и происходит: он достает пистолет, преодолевает препятствие на своем пути — какие-то двери, перегородки — и оказывается в логове преступника.
Таким образом часто заканчивал успехом свои расследования. Видение не помогало ему, однако, никогда в его ускорении. Хотя он сосредоточился исключительно на полевых поисках, хотя и входил во все львовские ворота и дворы, никогда ему не удавалось попасть на место из своего сна. Дорога коротким путем вела в заблуждение. Ему приходилось быть терпеливым — видение в конце концов всегда осуществлялось.
Теперь в своем эпилептическом сне — как обычно — наблюдал и следил сам за собой. Второй Попельский шел по середине какой-то широкой улице, которая на своем конце сужалась и как будто застревала в руинах. Она была пуста — шли по ней только они двое. Вокруг их ног клубился белый дым. Они выглядели так, как будто шагали в густом тумане, который поднимался все не выше, чем полтора метра от поверхности земли.
За руинами, лежащими в начале улицы, были видны в отдалении большие дома с плоскими крышами. Но не они привлекали внимание второго Попельского, но один из домов, на верху которого сидел каменный, глядящий на улицу ангел с широко расправленными крыльями. Оба Попельских вошли в этот дом, по сильно поврежденной лестнице забрались на третий этаж и остановились под дверями, обозначенными номером 5. Отворила их какая-то мелкая, невысокая женщина, открывая вид на длинный коридор. В отдалении стояла Леокадия Тхоржницкая. Она не сделала ни одного приглашающего жеста, не улыбнулась и не дала знать, что их узнает. Внезапно она протянула руку, он почувствовал прикосновение ее прохладной и сухой ладони, когда его гладила по голове, когда прижала влажную салфетку к его лицу, когда шептала слова утешения.