– Что тут случилось? – спросил я.
– Питер, – сказал инспектор Найтингейл, – я прошу вас отойти от тела и со всей осторожностью выйти наружу. Мы и так засорили место преступления, не нужно усугублять.
Вот зачем нужны инструктаж, тренинги и бесконечная практика – чтобы, если мозг не в состоянии соображать, тело сделало все само. Любой солдат вам это подтвердит.
Я вышел наружу, на свет.
Где-то далеко уже визжали сирены.
Глава 3
Безумство
Инспектор Найтингейл велел нам с Лесли ждать в саду, а сам вновь скрылся в особняке, проверить, нет ли там кого-то еще. Своей курткой Лесли накрыла тело младенца и теперь дрожала от холода. Я принялся было снимать пиджак, чтобы отдать ей, но она остановила меня:
– Он у тебя весь в крови.
И точно, рукава по самые плечи были заляпаны кровью. Брюки испачкались еще сильнее, на коленях пропитались насквозь. Мокрая ткань липла к коже.
У Лесли вокруг губ тоже осталась кровь после попытки реанимировать младенца.
– Я знаю, – сказала она, заметив мой взгляд. – До сих пор чувствую этот вкус.
Нас обоих трясло. Мне хотелось заорать, но я понимал, что ради Лесли должен быть сильным. И старался абстрагироваться, но кровавое месиво, оставшееся от лица Брендона Купертауна, все равно стояло перед глазами.
– Эй, – сказала Лесли, – давай, соберись.
Вид у нее был озабоченный, а когда я вдруг захихикал, она еще больше встревожилась. Но сдержаться я не мог.
– Питер?
– Прости, – выдохнул я. – Вот ты стараешься крепиться из-за меня – а я из-за тебя! Понимаешь? Так мы и сдюжим!
Я наконец успокоился, и Лесли едва заметно улыбнулась.
– Ладно, – сказала она, – если ты не будешь психовать, то и я не буду.
Она взяла мою ладонь, ободряюще сжала.
– Я не понял, они что, пешком сюда из Хэмпстеда идут? – возмутился я.
Первой приехала «Скорая», санитары бегом вбежали в сад и минут двадцать тщетно пытались вернуть ребенка к жизни. Они всегда пытаются реанимировать детей, невзирая на то, как сильно портят при этом картину улик. Повлиять на них нельзя, можно только смириться.
Не успели медики приступить к работе, как подъехал полный фургон полицейских. Они бестолково топились вокруг, а сержант подошел к нам, подозрительно поглядывая. Мы были в штатском, к тому же вымазаны в крови, вот он и принял нас за обывателей, которые могут оказаться подозреваемыми.
– Вы в порядке? – спросил он.
На такой идиотский вопрос я даже и не знал, что ответить.
Сержант покосился на врачей «Скорой», все еще возившихся с младенцем.
– Можете сообщить, что здесь произошло? – спросил он.
– Тяжкое преступление, – ответил Найтингейл, выходя из дома. – Вы, – обратился он к первому попавшемуся констеблю, – возьмите напарника и отправляйтесь на задний двор. Проследите, чтобы там никто не попытался войти или выйти.
Констебль вместе с напарником бросились исполнять. Сержант вроде хотел спросить у Найтингейла удостоверение, но тот не дал ему такой возможности.
– Перекройте улицу на десять ярдов в обе стороны от дома, – распорядился он. – С минуты на минуту здесь будут журналисты, проверьте, хватит ли у вас людей, чтобы не пустить их сюда.
Сержант не стал отдавать честь, у нас в лондонской полиции это не принято. Но развернулся он как на плацу, только что каблуками не щелкнул, и тоже отправился исполнять приказ. Взгляд Найтингейла упал на нас, все еще дрожащих от холода. Ободряюще кивнув нам, инспектор обернулся к одному из констеблей и принялся коротко, отрывисто давать указания.
Вскоре откуда-то появились пледы, для нас нашлись места в фургоне, в руках словно сами собой появились чашки с чаем и пара блюдец – по три кусочка сахара на каждом. Мы молча пили чай и ждали дальнейших неприятностей.
Инспектор Сивелл добрался сюда меньше чем через сорок минут. Учитывая субботние пробки, это означало, что он всю дорогу, от самой Белгравии, гнал с мигалками и сиреной. Открыв дверцу фургона, он хмуро глянул на нас.
– Вы в порядке?
Мы синхронно кивнули.
– Сидите тут, черт побери, и никуда не высовывайтесь, – распорядился он.
Ага, держите карман шире. Когда расследование крупного дела набирает обороты, по увлекательности это примерно как «Большой брат» [8], только с меньшим количеством сцен секса и насилия. Не гениальная дедукция помогает обезвредить преступника. Нет, это обычно заслуга какого-нибудь бедолаги, который, например, целую неделю где-нибудь в Хакни искал магазины, где продаются кроссовки определенной марки, а потом шерстил видеозаписи камер каждого из них. А хороший следователь – это тот, который знает наверняка, что его команда докопалась до всего, все проверила и зафиксировала. Не в последнюю очередь для того, чтобы ни один нечистоплотный судья не смог при помощи денег найти лазейку в деле и оправдать виновного.
8
«Большой брат» – британская версия международной телевизионной франшизы реалити-шоу «Большой брат», созданной продюсером Джоном де Молем в 1997 году. Первоначально шоу транслировалось ежегодно с 2000 по 2018 год, следуя предпосылкам других версий формата, в котором группа участников, известных как «соседи по дому», живут вместе в специально построенном доме, который изолирован от внешнего мира. За «соседями по дому» постоянно следят во время их пребывания в доме с помощью телевизионных камер, а также персональных аудиомикрофонов. На протяжении всего конкурса кого-то из «соседей по дому», за которого проголосовали вне конкурса, выселяют из дома. Последний оставшийся сосед по дому выигрывает соревнование и получает денежный приз.