Сивелл был одним из лучших следователей. Поэтому нас первым делом поочередно сопроводили в палатку, которую криминалисты поставили у передних ворот. Там, сняв с себя все, кроме белья, и распрощавшись со своей одеждой, мы облачились в весьма изящные защитные комбинезоны. Глядя, как мой любимый пиджак упаковывают в пакет для вещдоков, я впервые задумался: а возвращают ли улики такого рода их владельцам? И если да, отдают ли перед этим в химчистку?
Потом с наших лиц и рук осторожно сняли тампонами образцы крови. И только после этого сподобились выдать влажные салфетки, чтобы мы могли наконец вытереться как следует.
Закончив, мы вернулись в фургон, где нас ждал обед. Он состоял из покупных бутербродов – впрочем, хороших и дорогих, поскольку дело происходило в Хэмпстеде. Я внезапно понял, что очень проголодался, и как раз думал попросить добавки, когда к нам снова заявился инспектор Сивелл. Фургон качнулся и слегка просел, а мы с Лесли рефлекторно вжались в спинки сидений.
– Ну что, как вы? – спросил он.
Мы дружно заверили его, что все замечательно, мы в полном порядке и рвемся в бой.
– Брехня, – заключил он. – Однако вполне убедительная. Через пару минут мы с вами отправимся в Хэмпстедский участок, где одна милая дама из Скотленд-Ярда по очереди выслушает ваши показания. И поскольку мой главный принцип – абсолютная достоверность, хочу сразу предупредить: чтобы ни в одном протоколе никакой хренотени про ваше гребаное вуду, колдовство и прочие секретные материалы. Я понятно объясняю?
Мы дружно заявили, что да, он очень доходчиво обрисовал свою точку зрения.
– Чтобы все знали: нормальная полиция взялась разгребать это дерьмо, нормальная полиция и закончит.
С этими словами он вылез из фургона. Тот снова жалобно скрипнул подвеской.
– Это нам сейчас приказали врать старшему по званию? – уточнил я.
– Угу, – кивнула Лесли.
– Я чисто так, на всякий случай спрашиваю.
И вот мы полдня лжесвидетельствовали, каждый в отдельной комнате. При этом постарались, чтобы в общих чертах наши показания совпадали, но во многих мелочах различались – для достоверности. Мы, полицейские, очень хорошо знаем, как это делается.
Закончив врать, мы позаимствовали в общежитии участка кое-какие шмотки, переоделись и поехали обратно в Дауншир-хилл. Тяжкое преступление всегда вызывает большой переполох, особенно в таком районе, как Хэмпстед. Журналистов было море – в основном потому, что половина из них могла пешком дойти до места происшествия.
Приехав, мы выпустили из «Хонды» подозрительно тихого Тоби. Потом еще час отмывали заднее сиденье. А затем поехали к себе, в Черинг-кросс. С опущенными стеклами. Но ругать Тоби было нельзя: мы сами оставили его в машине на целый день. Мы заехали в «Макдоналдс» и купили ему «Хеппи Мил», так что пес, надеюсь, простил нас.
Потом мы пошли ко мне и допили «Гролш». Лесли скинула одежду и залезла ко мне в кровать. Я лег сзади и обнял ее. Лесли вздохнула и уютно прижалась ко мне, тактично «не заметив» моей эрекции. Тоби свернулся у нас в ногах – точнее, улегся на них как на подушку. Вот так мы все втроем и заснули.
Когда я проснулся, Лесли уже ушла, а у меня звонил телефон. Я поднял трубку и услышал голос Найтингейла.
– Вы готовы вернуться к работе? – спросил инспектор.
Я сказал «да».
Вернуться к работе. Снова посетить гриль-бар имени Иэна Веста, где мы с инспектором Найтингейлом были записаны на ознакомительную программу по осмотру жутких ран Брендона Купертауна. Меня представили Абдулу Хак Валиду – подвижному энергичному человеку лет пятидесяти с легким шотландским акцентом.
– Доктор Валид занимается особыми случаями, – сообщил Найтингейл.
– Моя специальность – криптопатология, – добавил доктор Валид.
– Салям, – сказал я.
– Al salam alaikum, – отозвался он, пожав мне руку.
Я очень надеялся, что сейчас-то уж точно будет дистанционная смотровая. Но, увы, Найтингейл не желал довольствоваться трансляцией вскрытия. Поэтому мы снова надели фартуки, защитные экраны для глаз, респираторы и вошли в операционную. Обнаженное тело Брендона Купертауна – или того, кого мы за него принимали, – лежало на столе. Доктор Валид уже вскрыл грудную клетку, сделав стандартный Y-образный разрез. И успел даже зашить снова, порывшись там предварительно в поисках того, что обычно ищут патологоанатомы. Личность погибшего мы подтвердили, сверившись с биометрическими данными в его паспорте.